Лопе де Вега

Благодаря помощи Гарсия де Лоайсы троекратное обязательное оглашение предстоящего бракосочетания было сведено к одному, а брачная церемония совершалась почти тайно, очень скромно, но в полном соответствии с ритуалом того времени, то есть в течение двух дней и в двух разных местах. Благословение на вступление в брак было дано отцом Габриэлем де Мальдонадо 25 апреля 1598 года в очень известной и посещаемой церкви Санта-Крус (Святого Креста), которую в Мадриде можно было увидеть издали благодаря высокой колокольне. Затем 3 мая все члены семьи и друзья отправились в живописную часовню Сан-Блас, стоявшую в уединенном месте на поросшем лесом холме в восточной части столицы. Это место по причине удаленности от центра Мадрида и уединенности многие драматурги, в том числе и сам Лопе, изображали в сценах дуэлей, ибо в Испании, как и во Франции, дуэли были под запретом. Там, в часовне, состоялась служба в честь бракосочетания и была осуществлена особая церемония «возложения венчального покрова»: суть этого красивого ритуального действа состояла в том, что будущих супругов накрывали одним покровом из прекрасной ткани. Свидетелей у новобрачных было трое: альгвасил Кастильо-и-Эскобар, Мельчор де Вильявьеха и Хуан Искьердо де Пинья (сей последний станет другом Лопе, и его верность будет воистину безгранична, как безгранично будет и его глубокое почтение к своему кумиру). Присутствовал на церемонии и нотариус Пабло Термине, ибо в данном случае был составлен брачный контракт. Действительно, Лопе обязался внести в качестве «предбрачного задатка» сумму в пятьсот золотых дукатов, а новобрачная в качестве приданого принесла значительную сумму в серебряных монетах: двадцать две тысячи триста восемьдесят два реала, доставшихся ей по наследству по материнской линии; сумма эта в четыре раза превышала «взнос» Лопе. Финансовая сторона этого брака, вообще-то бывшая вещью обычной и привычной для того времени, породила множество насмешек и брани со стороны тех, кто не желал понять, что не отличавшаяся особой красотой Хуана де Гуардо возмещала сей недостаток такими качествами, как уравновешенность и преданность, целомудренность и доброта. Кстати, известно, что Лопе так никогда и не увидел ни единого реала из этого приданого; опять-таки скажем, что подобное положение дел было столь же обычным, как и добрачные переговоры по поводу финансов, причем было присуще и бракам, заключавшимся среди представителей благородного сословия, а также случалось и в королевских семьях. Разумеется, Лопе мог бы подать в суд и начать процесс против этого жаднейшего и бесстыднейшего из тестей, незаконно присвоившего деньги дочери, потому что уж очень он хотел угодить своей тщеславной и ревнивой молодой жене. Надо сказать, что Сабина Нуньес, чрезвычайно занятая собой, очень старалась отвлечь мужа от обязательств, взятых им по отношению к своим детям от первого брака с Марией де Коллантес, той самой, что завещала своей дочери кругленькую сумму. Но отношение Лопе к деньгам было отношением поэта. Он не пожелал плутать в дебрях гнусных и низменных денежных разбирательств, а довольствовался тем, что принял создавшееся положение как данность, а потом использовал его в своем творчестве. В его пьесах можно найти массу упоминаний о выплаченном или невыплаченном приданом; так, в пьесе «Дурочка», одной из самых известных и популярных пьес Лопе, тема приданого является главной в двух первых сценах и представляет собой одну из основных «движущих сил» действия. Лопе поставит свою энергию на службу своему творчеству, на службу маркизу Саррия, у которого будет исполнять обязанности секретаря, на службу своим глубоким чувствам, но никогда не заставит свою жену отвечать за низость ее отца, за его гнусный поступок.

Каковы бы ни были впоследствии увлечения Лопе, все же он никогда официально не отрицал факта заключения второго брака, не отрекался от второго семейного очага, трогательно описанного во многих его произведениях. Правда, в одном из сонетов, который звучит как своеобразное признание, с одной стороны в любви, а с другой — в справедливости тех критических замечаний, что раздавались в его адрес со стороны других, Лопе вскоре после свадьбы заявил: «Хуана, достаточно того, что для меня ты красива».

Еще не раз Лопе будет стремиться подчеркнуть особый характер его взаимоотношений с Хуаной де Гуардо. Что явствует из некоторых документов, таких, например, как письмо, датируемое 28 октября 1598 года. Речь идет о простом разрешении приступить к публикации эпической поэмы «Красота Анхелики», и в этом документе Лопе перед своей подписью поставил инициалы своей жены. Действуя таким образом, он уподобился многим другим и, следуя куртуазной традиции, косвенным образом объявил о своей любви и верности; обычай этот прижился в Испании в XV веке, в период правления тех, кого именовали Католическими королем и королевой. Во времена Лопе сей обычай, распространенный в аристократической среде, стал всеобщим, и один из героев пьесы Лопе «Наставник Лукас» говорит о нем: