Лопе де Вега

Надо ли говорить, что Лопе блистал в подобных упражнениях ума и вызывал всеобщий восторг. Новое произведение срывалось с его уст мгновенно, и было оно само совершенство. В те времена многие выказывали такие способности, многие занимались поэтической импровизацией на самые разнообразные темы и сюжеты, хотя, разумеется, далеко не все в равной мере владели этим искусством. На заседаниях академий в основном присутствовали люди светские, чаще всего мужчины, а потому предпочтение на них отдавалось обсуждению темы любви и женщин; ко всем заранее обращались с просьбой рассуждать на эти темы красноречиво и образно. Например, просили сочинить четверостишие, адресованное даме, «просовывавшей свой пальчик любовнику в замочную скважину», или сонет, посвященный даме, «влюбленной в каплуна». Так, 25 ноября 1611 года на заседании академии, основанной графом де Салданья, сыном герцога Лерма, перед большим собранием знатных вельмож Лопе, исполнявшего обязанности секретаря, попросили сочинить несколько сонетов на тему «Посвящение даме по имени Клоринда, которая по совету врача и по причине болей в глазах решилась отрезать себе волосы».

В ходе чтения поэтических произведений довольная публика готовилась к ритуальному обряду завершения заседания, состоявшего из двух этапов. Сначала объявляли результаты турнира поэтов и присуждали награды, причем председательствовавший на заседании должен был доказать правильность своего решения, сказав несколько слов в адрес каждого из победителей, восхваляя то чудачество автора, то умопомрачительность его шуток, то изощренность игры ума. Объявление победителей сопровождалось раздачей наград, пышных и роскошных, по большей части так или иначе удовлетворявших личные запросы и чаяния «лауреатов». Во время обычных заседаний, в ходе коих не предполагалась раздача призов, присутствовавшим чаще всего раздавали перчатки, надушенные амброй, коих у Лопе была целая коллекция.

Что же касается завершающего этапа заседания, то он представлял собой заключительную речь председательствующего, которая именовалась vejamen, что означает «бурлеск, шарж, язвительная шутка, насмешка, оскорбление». Председатель делал как бы краткий обзор выступлений всех участников, считая делом чести не пропустить ни единой ошибки, несовершенства слога или рифмы в прочитанных сочинениях. Речь эта была самым главным событием заседания, и перечисленные оплошности могли быть восприняты как несправедливость, как издевательство, как оскорбление, а потому привести к ожесточенным спорам. Страсти начинали разгораться, в гордых душах росла жажда отомстить обидчику, начиналось сведение счетов. Даже те из членов академии, что до сего момента довольствовались ролью простых зрителей, статистов, и те обретали дар речи и старались оправдать факт своего присутствия на заседании, принимая чью-либо сторону. Сначала брали слово критики, желавшие высказаться скорее не ради пользы дела, а чтобы получить удовольствие от собственного остроумия. Но постепенно остроты становились все язвительнее, превращались в оскорбления, так что порой доходило и до драки. И председателю порой стоило большого труда восстановить прежнюю гармонию. Сам Лопе в своей переписке оставил нам несколько свидетельств. Он написал герцогу Лерма, отлучившемуся на время из Мадрида, отчет о заседании «Академии Сельвахе» («Дикой академии»), — чье название очень соответствовало характеру ее деятельности, — основанной весной 1612 года доном Франсиско де Сильва-и-Мендосой, младшим братом герцога Пастраны. Члены этой академии собирались в роскошном дворце на Калье-де-Аточа, расположенном в двух шагах от дома Лопе. Сам Лопе выступил на открытии заседания с блестящей речью, и поэт Сото де Рохас подчеркнул, сколь приятны всем его присутствие и его «благодатная, плодоносная, изобретательная и многословная речь». Итак, вот что пишет Лопе: «В тот день там собралось множество превосходных людей, можно сказать, то были лучшие из лучших из числа мадридской знати, а также были там многие поэты и писатели, среди них и Сервантес, принявший участие в состязаниях». Отметим одну милую деталь: Лопе перед выступлением понял, что будет испытывать некоторые трудности при чтении своих стихов с листа, и с благодарностью принял любезно предложенные ему Сервантесом очки. Лопе не упустил случая сообщить герцогу об этом дружеском поступке, правда, позволив себе при этом немного посмеяться и над очками, и над собой: «Они были столь дурно сделаны, что придавали глазам вид яиц, лежащих на блюде».