Лорд-грешник

Мистер Дауни что-то пробормотал в ответ и, проводив их до двери, даже вышел на улицу, чтобы посмотреть вслед Джоан.

– Очень полезный визит, сестрица, и все благодаря тебе. Список торговцев может привести нас к изготовителям бумаги, без которой фальшивомонетчикам никак не обойтись.

– Да, и если нам позволено арендовать пресс, то же самое могут сделать и они. Мистер Дауни говорит, что остается в мастерской, но за хорошую плату, я думаю, торговец сможет и удалиться.

– Кажется, я начинаю понимать, как они все организовали, – сказала Брайд. – Все не так сложно, как я представляла, раз у них есть пластины.

– Жаль, что фальшивомонетчики арендовали пресс, но очень полезно, что мы тоже можем так поступить.

Сестры понимающе взглянули друг на друга.

Арендовать пресс на несколько часов было бы очень полезно – это открывало перед ними почти неограниченные возможности.

Поставив на двадцать первый номер, Эван со скукой ждал результата. В прошлом такая большая сумма заставила бы его сердце колотиться от волнения, ибо выигрыш или проигрыш на год определил бы всю его жизнь. Теперь сердце у него не дрогнуло, даже когда он выиграл.

Эван вздохнул. Ни радости, ни приподнятого настроения. Видимо, он всегда теперь выигрывает, будто провидение решило, что вместе с титулом он должен унаследовать везение, притупив тем самым захватывающий интерес к прелестям жизни.

Подойдя к нему, хозяин игрового зала вежливо произнес:

– Ваш выигрыш, лорд Линдейл.

Эван принял толстую пачку банкнот и отнес ее к свободному карточному столу в углу, а затем бегло осмотрел пятидесятки. Все казались настоящими. Тем не менее, он должен изучить купюры внимательно и при лучшем освещении.

Достав из сюртука небольшой лист бумаги, граф внимательно просмотрел список имен. Сегодня он посетил граверную мастерскую Лейтона, поинтересовался у него самыми искусными мастерами резца в Англии, после чего составил этот список. Теперь ему предстояло побольше узнать о граверах и выяснить, нет ли в их биографии чего-нибудь подозрительного. Томаса Уотерфилда, именем которого пользовалась Брайд с сестрами, он сразу вычеркнул, хотя Лейтон рекомендовал обязательно включить его в связи с выдающимся мастерством.

– Делаете подсчеты, Линдейл? – улыбаясь произнес Натаниэль Найтридж, молодой сержант полиции, оспаривающий дела в Суде общих жалоб и в Центральном уголовном суде. Золотоволосый, темноглазый Адонис, он появился перед графом словно из-под земли. Эван всегда признавал его выдающийся талант использовать в своих интересах некоторую театральность уголовных судов и поэтому давно решил, что, если когда-нибудь его обвинят в измене, он непременно обратится к Найтриджу.

– Ходят слухи, что некая леди помогает вам тратить наследство. – Найтридж снова улыбнулся. – Говорят, вдовствующая баронесса Мерденфорд после успешного окончания этого мероприятия намерена отправить вас в богадельню.

– Верно, она действительно грозилась это сделать.

Досада Шарлотты по поводу сомнительного положения Брайд Камерон вызвала у нее активное желание как можно безрассуднее тратить его деньги. Сегодня она написала ему, предупреждая, что он получит огромные счета, и в тоне письма он уловил нотку мести.

Увы, такова сейчас его перевернутая вверх дном жизнь. Он много лет грешил и не понес за это наказания, а теперь его наказывают за то, чего он даже не пытался сделать, как бы ни хотел.

– Кое-кто говорит, будто вы пытаетесь соблазнить леди Мерденфорд, – сообщил Найтридж. – Я уверен, что доброхоты заблуждаются: вы никогда не оскорбили бы столь благородную даму.

– Дама ни на йоту не пострадала от оскорблений, если, конечно, не считать оскорблением карт-бланш. А поскольку она сама его потребовала, то я сомневаюсь, что задеты ее чувства. Если даже задеты ваши.

– Карт-бланш? То есть вы говорите…

– Она согласилась одеть неких молодых женщин, за которых я несу ответственность, а я обещал принять любые счета. Но подозреваю, что любовница с карт-бланш на целый год обошлась бы мне дешевле.

Найтридж хмыкнул и сел в кресло у стола.

– Если молодые леди настолько дороги, вы должны поступить как мой кузен, оставшийся с двумя подопечными на руках.

– И как же он поступил?

– За три месяца выдал их замуж. Приданое обошлось ему много дешевле их содержания, так что в итоге он посчитал себя очень счастливым человеком.

Воодушевляющая мысль. Именно этим ему и следует заняться. Он выдаст сестер замуж и переложит ответственность на их мужей.

Желая отблагодарить Найтриджа за великолепную идею, Эван заказал бренди и, пока они пили, перевернув лист, сделал новый список:

Анна.

Джоан.

Мэри.

– И сколько ваш кузен дал своим подопечным? Какая сумма показалась им достаточно заманчивой?

– По шесть тысяч каждой, более чем заманчиво, я полагаю.

– А вас бы это соблазнило?

– Вполне, если бы я вообще хотел быть соблазненным. А вот меньшая сумма не привлечет никого, кроме торговцев.

Эван задумался. Пожалуй, он увеличит приданое до десяти тысяч, и это станет привлекательным для кого угодно. Анна – Найтридж. Джоан. Мэри.