Lord of Mysteries

Клейн держал револьвер одной рукой, а другую оставил свободной, внимательно отслеживая всё, что происходило вокруг. В то же время он немного волновался за капитана и мистера Харсона. Ведь они оба – Потусторонние, чьей специальностью было воздействие на врага из его кошмаров. И Клейн не знал, насколько они искусны в прямом бою. Как раз когда Клейн задумался об этом, Айур Харсон замедлил шаг, и выражение его лица стало спокойным и умиротворенным. Потусторонний неторопливо прочёл стихотворение, которое, казалось, создавало у человека ощущение наступающей ночи: – Когда однажды солнце утонет в водах заката, И капли росы жемчугами украсят предночную тишь; Бледны, что лунного света тропа, Спутница их, Вечерняя примула, откроет Нежнейшие свои лепестки для росы; И, как отшельник, скроется от солнца лучей – … Звучание продолжало вибрировать вокруг них. А Клейна уже почти оставило напряжение, и он расслабился. Клейну ещё повезло, что он испытывал нечто подобное и стоял боком к Харсону. Таким образом, парень успел собраться и войти в состояние Когитации, чтобы справиться с влиянием стихотворения. Фу… Клейн облегченно вздохнул. У него больше не было сомнений относительно способностей Дэна и Айура в прямом бою. Поскольку он не так давно стал Потусторонним и еще не знал свойств всех зелий, Клейн забыл, что Ночной Кошмар был следующей ступенью Полуночного Поэта. А переходя на следующий – уровень – , можно сохранить любые способности, и даже их улучшить. Клейн получил представление о Полуночных Поэтах на примере Леонарда Митчелла. Он видел, что эта ступень унаследовала уникальные черты Бессонных. Они были хороши в бою, стрельбе, лазании и обладали отличным восприятием. А с небольшой помощью стихотворений, Поэты могли влиять на живые существа. Проще говоря, они были боевыми бардами. В то время, как Айур повторял свое стихотворение, большие деревянные ящики, сложенные вокруг них, казалось, внезапно покрылись рябью. И перед ними появился мужчина в черном смокинге и цилиндре. Лицо этого человека было окрашено в разные цвета – красный, желтый и белый. А уголки губ сильно изогнуты, как у клоуна, создавая нелепый контраст с его вечерним костюмом, больше подходящим для званого ужина. Тук! Тук! Тук! Черноволосая Лоретта, представившаяся как снайпер, метнулась вперед. Женщина переложила пистолет в одну руку, а вторую сжала в кулак. Она проделала всё это за несколько шагов от – клоуна – . Похоже, что стихотворение Харсона повлияло на паяца. Он качался из стороны в сторону, а в его глазах застыла безмятежность. В них не было никакого желания атаковать. Лоретта пригнулась, как боксер, замахнулась, и ударила кулаком по лицу клоуна. Взрыв! Пространство затрещало, а клоун в костюме раскололся, как битое зеркало, осколки которого тут же растворились в воздухе. В тот же миг – клоун – появился в тени деревянных ящиков в нескольких шагах от них. Человек, попавший под воздействие стихотворения, был всего лишь иллюзией! Представлением! – Клоун – в костюме снова улыбнулся. Одной рукой он комично приподнял свою шляпу, а другую сложил в виде пистолета. Бах! Прозвучал выстрел. Лоретта рухнула на землю и перекатилась в сторону. Но ничего не случилось, выстрел был холостым! Бах! Бах! Бах! Дэн и Айур подняли собственное оружие и принялись непрерывно стрелять. – Клоун – искусно уворачивался, иногда вправо, иногда влево, иногда перекатываясь по земле. Как будто был акробатом в цирке. Внезапно Лоретта бросилась вперед. Несмотря на то, что ее называли снайпером, в бою женщина предпочитала свои кулаки. Бам! – Клоун – не успел увернуться и мог только поднять левую руку, чтобы блокировать удар. Увидев, что – клоун – стоит неподвижно, Дэн и Айур, не колеблясь, прицелились и спустили курок. В этот момент рука, которой паяц удерживал кулак Лоретты, загорелась оранжево-желтым пламенем. В одно мгновение пламя окутало – клоуна – и понеслось к Лоретте. Бах! Бах! Дэн и Айур палили из револьверов, поражая этот огненный шар. Пламя быстро догорело, и вскоре после него остался лишь витающий в воздухе черный пепел. Но – клоун – снова появился за кучей деревянных ящиков неподалеку. Снова поднял правую руку и снова сложил пальцы в форме пистолета. Бах! Помня, что прошлый выстрел был всего лишь обманкой, Лоретта даже не дёрнулась и осталась на месте. Однако пуля выбила фонтанчик грязи у неё из-под ног. Атака не была иллюзией! Как же трудно отличить реальность от подделки. Бах! Бах! Бах! – Клоун – , неожиданно прячась и снова появляясь, стрелял в Дэна и Айура. Увидев это, Лоретта прищурилась и левой рукой приподняла тускло блеснувший револьвер. Бах! – Клоун – внезапно присел на корточки, избегнув смертоносного выстрела. Лишь его цилиндр отлетел назад, упав при этом на землю. И на нём осталась дырка от пули. Несколько раз перекатившись по полу, – клоун – в костюме с ловкостью обезьяны взобрался на кучу деревянных ящиков и с возвышения открыл стрельбу воздушными пулями из своего пальца-пистолета. Айур Хансон сделал несколько шагов назад и опустил пистолет. Мужчина снова начал свой сольный концерт: – Расточает свой цвет ночью, Та, кто равнодушна к ласкам, И не знает той красоты, что сама обладает – . … – Клоун – несколько раз перепрыгнул с ящика на ящик. Внезапно он поднял руку, почесал свои уши, и с улыбкой посмотрел на Айура. Нежели он заткнул себе уши? Зелье Последовательности, которым обладает Тайный Орден, действительно очень необычно… Клейн наблюдал за боем издалека, и ему оставалось только строить гипотезы. Как только мысли пронеслись у него в голове, он заметил фигуру, появившуюся на крыше склада неподалеку. Которая тут же устремилась прямо к месту, где прятался Рэй Бибер. На фигуре была серовато-белая форма, которую носили работяги в доках. А ее лицо также украшено красным, желтым и белым. Клоун в костюме отвечает за отвлечение, а другой забирает дневник? Клейн инстинктивно поднял правую руку и выстрелил в фигуру на крыше. Он только прицелился, а фигура уже внезапно рухнула вниз, переключаясь с бега на перекатывание по земле. Бах! Клейн не переставая жал на курок. Он увидел, как фигура остановилась, и из нее вырвался фонтан крови. Человек удивлённо на него посмотрел. Но, терпя боль, продолжил нестись к складу. Похоже, что мне просто повезло… Клейн дернул губами и снова нажал на курок. На этот раз пуля попала в деревянную крышу рядом с фигурой. Бах! Бах! Бах! Леонард и Борджиа тоже начали стрелять, но безрезультатно. Клейн уже хотел закричать на них, что они стреляют хуже, чем он сам, когда внезапно прекратил жать на спуск. Точно! А почему мы должны его останавливать? Разве не я предсказал, что сейчас на складе серьезная опасность? Разве не было бы замечательно, если бы мы позволили этому парню идти в авангарде и наступить на мину вместо нас? Леонард и мистер Борджиа, должно быть, думали так же… С этой мыслью Клейн поднял ствол своего револьвера и выстрелил в небо. Бах! Бах! Бах! Под звуки выстрелов фигуре удалось беспрепятственно добраться до самой крыши. Он бросился вниз, врезался в настил и упал внутрь. Сразу после этого глаза Лоретты внезапно почернели. Ее левая рука начала совершать странные движения. Прыжки – клоуна – прекратились, когда его лодыжка, казалось, была схвачена невидимой рукой. Дэн опустил револьвер. Он открыл рот и, используя свою духовную оболочку, чтобы заставить воздух вокруг себя резонировать, издал странный, едва слышимый и неземной горловой звук. – Она цветет, в то время как ночь минует; Когда же день раскроет глаза, Она не вынесет тяжести яркого взгляда, Теряет сознание, хилеет и исчезает – . … – Клоун – внезапно обмяк, словно разом потерял всякое желание жить. Айур Харсон поднял пистолет и прицелился, его палец быстро нажал на курок. В ту же секунду по складу разнесся нечеловеческий вопль ужаса. – Ах! – Крик был преисполнен невообразимого страха, как будто человек столкнулся с чем-то действительно ужасным. Волосы на теле Клейна встали дыбом. Жуткие вопли внезапно прекратились, и в глубине склада воцарилось молчание. От этой тишины по коже поползли мурашки. Бах! Дёрнувшись, Айур успел только подстрелить – клоуна – в живот. Хаа… Хаа… Хаа! Тишину снова нарушили тяжкие вздохи в глубине склада. А когда звуки достигли крещендо, нервы всех присутствующих были натянуты, как струны. Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Это из черного сундука с 2-049 послышались яростные удары.