Лорд Престимион

Доклады, которые он посылал в Замок каждую неделю, становились все более краткими и раздраженными. Акбалик провел в провинциях уже много месяцев, бессмысленно потратил, как ему начало казаться, бесконечное множество дней среди всех этих скучных незнакомых людей, сначала в Ни-мойе, теперь здесь. Он славился своим ровным характером, но даже у него есть свои пределы. Он начинал безумно скучать по своей прежней жизни в Замке. Здесь он ничего не добился. Пора, думал Акбалик, и уже давно пора вернуться в столицу, и в последних докладах он ясно высказал свои пожелания по этому поводу Но ответа не получил. Вероятно, Септах Мелайн был слишком занят оттачиванием своего мастерства фехтовальщика и не трудился читать его письма. Акбалик один раз написал Гиялорису, но это было все равно что писать статуе лорда Стиамота. Что касается короналя, то Акбалик слышал, будто тот решил совершить паломничество на Остров Сна, чтобы представить матери свою новую супругу, и сейчас находился где-то на реке Ийянн, на полпути между Горой и Алаизором. Так что, кажется, не осталось никакой надежды получить приказ о возвращении домой. У Акбалика не было другого выбора, как только продолжать сидеть здесь день за днем и перебирать горы документов по перевозкам.

По крайней мере, Стойен оказался довольно веселым местом, если уж нет другого выбора, как только застрять в далекой провинции. Климат его был идеальным, лето круглый год, воздух ароматный, небо безоблачное, приятный морской бриз с позднего утра до раннего вечера, теплые вечера, восхитительный прохладный дождик, начинавший каждый раз моросить ровно в полночь. Сам город представлял собой узкую полосу, вытянувшуюся более чем на сотню миль вдоль широкой дуги большой гавани, так что население более десяти миллионов человек умещалось в нем, не создавая ощущения скученности. И этот город радовал глаз. Поскольку весь полуостров Стойензар был совершенно плоским и нигде не возвышался более чем на 20 футов над уровнем моря, жители порта Стойен внесли в свой город топографическое разнообразие. Они выдвинули требование, чтобы каждое строение возводилось на платформе из кирпича, облицованной белым камнем, и чтобы эти платформы были самыми разнообразными. Некоторые из них имели в высоту не более десяти или пятнадцати футов, но другие, подальше от берега, представляли собой внушительные искусственные холмы, которые поднимались на сотни футов.

Особо важные здания стояли во всем великолепии высоко над уровнем улицы на индивидуальных фундаментах; в других местах целые районы площадью в квадратную милю и более размещались на общем гигантском пьедестале. Взгляд вынужден был постоянно двигаться во всех направлениях, вынуждаемый к этому приятными переходами от высоких зданий к низким.

А наличие такого количества кирпича смягчалось обилием кустов, лоз и всяких тропических растений, которые пышно разрослись вокруг каждой платформы, вдоль пандусов, ведущих на верхние этажи, и взбирались на крепкие стены. Эта бурная растительность переливалась всеми красками, не только тысячами оттенков зелени листьев, но и роскошным синим, розовым, алым, красным и фиолетовым сиянием бесчисленных цветов.

Красивое место. Из кабинета самого Акбалика на верхнем этаже здания таможни у гавани открывался прекрасный вид на пролив Стойен, вода которого здесь была бледно-голубой, а поверхность — гладкой как стекло. Он мог проникнуть взглядом на сотни, даже на тысячи миль на север, до того места, где все сливалось в тонкую серую линию горизонта. Но он все равно тосковал по дому.

Акбалик начал мысленно составлять еще одно послание Септаху Мелайну:

«Уважаемый друг и достопочтенный Верховный канцлер! Прошло уже четыре месяца с тех пор, как я приехал в Стойен по твоему поручению, и все это время я преданно и усердно трудился над заданием…»

— Принц Акбалик! Прошу прощения, милорд…

Это был Одриан Кестивонт, вруун, который служил здесь у него секретарем. Маленькое существо стояло у двери и, как всегда, суетилось. Его многочисленные болтающиеся щупальца сворачивались и распрямлялись, к чему Акбалик вынужден был долго приучать себя. Он принес еще одну пачку бумаг.

— Еще бумаги мне на прочтение, Кестивонт? — спросил Акбалик и сделал кислое лицо.

— Эти я уже просмотрел, принц Акбалик. И обнаружил в них нечто весьма интересное. Они собраны с грузовых судов, которые отплыли в Зимроэль из разных портов Стойензара за последние две недели. Если позволите, милорд…

Кестивонт принес бумаги к столу начал раскладывать их, словно игральные карты в пасьянсе. Акбалик увидел, что это декларации груза, длинные списки товаров, пересыпанные замечаниями судовых капитанов об их состоянии на день погрузки на борт, о качестве упаковки и тому подобных вещах. Акбалик заглянул через покатые плечи врууна, пока маленькое существо раскладывало листы бумаги. Столько-то центнеров медового лотоса, столько-то мешков смолы дерева мадарат, столько-то фунтов орохалка, столько-то тесаных бревен, шил, топорищ, вьючных седел, кувалд…

— Нам действительно необходимо этим заниматься, Кестивонт?