Лорд Престимион

Если бы Престимион мог поступать по-своему, их бы не пригласили вовсе Но Гиялорис сумел убедить его в опрометчивости подобной позиции. В конце концов на торжествах присутствовал полный набор чародеев, хотя по настоянию Престимиона их поместили на почтительном расстоянии от помоста и позволили произносить свои заклинания только в рамках общих молитв, предшествующих церемонии.

Еще встал вопрос о том, чтобы подобрать какую-нибудь функцию, которую мог бы выполнять Сирифорн в качестве самого старшего пэра государства, а также о том, каким образом предотвратить появление в Замке еще одной горы подарков. Даже те, что преподнесли на коронацию, еще не успели распаковать. Встал также вопрос, устраивать ли еще один рыцарский турнир в честь бракосочетания короналя. Престимион не ожидал, что придется решать так много мелких вопросов.

Но он даже радовался этим отвлекающим факторам, так как они на время избавляли его от необходимости что-то предпринимать по поводу эпидемии безумия, или биться над проблемой поимки неуловимого Дантирии Самбайла, или решать еще тысячи рутинных вопросов, которые корональ вынужден решать ежедневно. Все вокруг него понимали, что королевская свадьба в данный момент важнее всего.

И наконец, он оказался на высоком помосте в часовне лорда Апсимара, которую кто-то назначил традиционным местом таких событий. Маркатейн стояла справа от него в качестве представителя Хозяйки Острова, представитель понтифекса Конфалюма — слева, а Вараиль прямо напротив. Толпа вельмож королевства в роскошных одеждах наблюдала за церемонией, а Септах Мелайн самодовольно улыбался, глядя на результат своего сватовства. Были произнесены традиционные слова, они обменялись кольцами, и прозвучал свадебный гимн, написанный еще во времена лорда Стэнгарда.

Дело сделано. Вараиль стала его женой.

Или еще станет, в истинном смысле слова, через несколько часов, когда вечерний пир и торжества закончатся и они наконец смогут остаться наедине.

К апартаментам Престимиона примыкали роскошные комнаты, которые когда-то занимала леди Роксивейл в бытность ее женой лорда Конфалюма. В соответствии с пожеланием лорда Конфалюма, их никто не занимал со времени отъезда Роксивейл из Замка.

Управляющие Замка ожидали, что теперь эти комнаты будут отведены Вараиль и что королевская чета проведет в них свою брачную ночь, и поэтому приложили массу усилий, чтобы заново отделать их после двух десятков лет запустения.

Но Престимион счел апартаменты Роксивейл несчастливым местом для их первой совместной ночи.

Вместо них он выбрал апартаменты в Башне Муннерака, постройке из белого камня в восточном крыле Замка, где он жил в то время, когда был одним из многих принцев Замка.

Этим комнатам недоставало величия и роскоши апартаментов короналя, но Престимион в эту ночь не испытывал большой необходимости в крайних проявлениях того или другого, и, как он подозревал, Вараиль тоже. В своем роде это были достаточно красивые и просторные помещения с прекрасным видом, открывающимся из изогнутых многогранных окон на бассейн Морпина с огромной ванной, сделанной из громадных блоков черного кинторского мрамора, так искусно подогнанных мастерами, что невозможно было обнаружить стыки между ними. Сюда Престимион и привел свою жену, и здесь он ждал в маленькой комнатке, которая когда-то была его кабинетом и библиотекой, пока она смоет с себя усталость после долгого дня свадебных торжеств.

Прошло, как ему показалось, десять лет прежде, чем она его позвала. Но наконец долгожданный момент настал…

Она ждала его в комнате, где установили брачное ложе — великолепную кровать имперских размеров, вырезанную из самого темного эбенового дерева, привезенного из Риалмара, с балдахином из тончайшего макропросопосского кружева. Когда Престимион шел по коридору, его внезапно охватил ужас при мысли о том, что в самый важный момент между ним и его молодой женой каким-то образом может возникнуть призрак Тизмет. Но потом он открыл дверь спальни и увидел Вараиль, стоящую рядом с кроватью в мягком золотистом сиянии трех алых восковых свечей выше ее роста, и Тизмет в то же мгновение превратилась всего лишь в имя, в сладкое, но далекое воспоминание, в призрак призрака.

На Вараиль было полупрозрачное одеяние из тончайшего белого шелка, скрепленное на левом плече зажимом из плетеного золота. Престимиона привела в восхищение ее скромность, которая заставила ее одеться перед появлением в спальне мужа. Но он также отметил пышные изгибы ее тела под полупрозрачной тканью и понял, что не только скромность была тому причиной. У него перехватило дух от восторга, и он приблизился к ней.

Всего на мгновение в ее глазах промелькнуло выражение тревоги, даже страха. Но оно исчезло так же быстро, как появилось.

— Супруга короналя, — произнесла Вараиль, словно в изумлении. — Может ли это быть правдой? — И сама ответила, опередив его:

— Да, может. Иди ко мне, Престимион.

Он прикоснулся к завязке на плече.

Одеяние соскользнуло на пол, словно паутинка.

2