Лорд Престимион

И там произошел какой-то несчастный случай, местная проводница была убита во время охоты из-за какого-то недосмотра Деккерета, как я понял. По крайней мере, сам Деккерет так считает. Он так переживал из-за этого, что в качестве искупления того поступка на охоте в северных землях, в котором он винит себя, решил отправиться в самое неприятное из известных ему мест на планете и в условиях крайнего дискомфорта выполнить какое-нибудь трудное задание. Поэтому он купил себе билет до Сувраэля. Акбалик пытался его отговорить, конечно. Но случилось так, что служители понтифексата в Ни-мойе как раз искали какого-нибудь молодого чиновника, согласного взять на себя смехотворную миссию в Сувраэле: выяснить, почему тамошние жители не выполняют свою норму поставок говядины. И когда один из друзей Деккерета, работающий на понтифексат, узнал, что Деккерет все равно едет в Сувраэль, он устроил для него эту временную должность в штате понтифексата, и тот уехал. Возможно, он уже высадился в Толагае. Одному Высшему Божеству известно, когда он вернется.

- Сувраэль, - произнес Престимион, качая головой. В нем поднималась ярость. - Акт искупления, говорит он. Юный идиот! Клянусь всеми демонами Триггойна - что с ним стряслось? Его место в Замке, он не должен бродить по этой проклятой пустыне! Если он чувствовал потребность искупить свою вину, то обычно в таких случаях отправляются на Остров Сна, не так ли? И это намного более короткое путешествие.

- Полагаю, Остров показался ему слишком цивилизованным местом. Или, может быть, ему это не пришло в голову.

- Тогда Акбалик должен был ему подсказать. Сувраэль! Как он мог так поступить? У меня были планы относительно этого парня! Я заставлю Акбалика за это ответить!

- Милорд, Деккерет очень упрям. Вам это известно. Если он решил отправиться с Сувраэль, то даже вы сами не разубедили бы его.

- Возможно, - согласился Престимион, пытаясь без особого успеха подавить свое раздражение. - Возможно. - Он нахмурился, отвернулся и стал смотреть в окно. - Ладно. Займусь молодым Деккеретом, когда и если он вернется из своей искупительной командировки. У него будет повод для раскаяния! Составлять отчеты об экспорте говядины из Сувраэля для понтифекса!

В Сувраэле уже много лет стоит засуха, все пастбища выгорели, и они перебили весь свой скот, потому что не могут его прокормить, - вот почему экспорт говядины упал! Какая понтифексату необходимость посылать человека в такую даль, чтобы выяснить то, что и так очевидно? Во всяком случае, засуха кончилась, как я понимаю. Дайте им года два-три, чтобы восстановить стада, и они будут присылать столько же говядины, сколько всегда...

- Престимион, дело не в том, какую информацию Понификат считает необходимым собрать Дело в том, что у Деккерета преувеличенное чувство собственного достоинства, и он считает себя обязанным искупить свой ужасный грех путем длительных страданий. Не самое плохое качество для молодого человека, знаешь ли. Ты к нему просто несправедлив.

- Неужели? Возможно, ты и прав, - нехотя согласился Престимион после краткого молчания. - А как насчет Акбалика? О чем он еще сообщает и где он сейчас?

- Отправился обратно из Ни-мойи через Алаизор и пишет, что присоединится к нам в любом указанном тобой месте. Что касается прокуратора, то в Ни-мойе нет никаких его следов, и, насколько Акбалику удалось выяснить, его вообще пока нет в Зимроэле.

- Наверное, он еще в открытом море. Ну, пусть так.

Мы с ним разберемся, когда придет время. Еще что-нибудь?

- Нет, милорд.

Септах Мелайн подал письмо Престимиону, тот взял его, не глядя, и бросил на ближайший столик Потом снова повернулся к Септаху Мелайну спиной и сердито посмотрел на море, словно его взор мог проникнуть до самого Сувраэля.

- Сувраэль! Деккерет отправился в Сувраэль!

Какая глупость, думал Престимион. Он был весьма высокого мнения об этом парне, особенно сразу же после покушения на его жизнь в Норморке, когда Деккерет показался ему таким решительным, быстрым, умелым... А теперь этот поступок! Хотя, может быть, его следует списать на юношеский романтизм. Престимион почти жалел этого юношу там, на выжженном солнцем южном континенте, который, судя по всем докладам, представлял собой убогое, засушливое царство песчаных дюн, жалящих насекомых и обжигающего ветра.

В Престимионе пробудились воспоминания о собственных ужасных скитаниях в северной пустыне Валмамбра после сокрушительного поражения у Мавестойской дамбы, о самом мрачном периоде в войне с Корсибаром. Он страшно страдал в Валмамбре и, в конце концов, начал бредить от усталости и голода.

И несомненно, через два-три дня его ждала гибель, если бы его не нашли. Путешествие через пустыню Валмамбра было самым большим испытанием в жизни Престимиона.