Лось 2

— Да, — процедил сквозь зубы. Это был не тот поступок, которым я гордился.

— Друг, дай пожму руку! — Младший подскочил с места и возбужденно затряс моей конечностью, — Всё детство мечтал, но воспитание не позволяло! Такая заноза! Чувствую себя отмщенным!

— Сережа! — оборвала его восторженные прыжки мать, — Я понимаю твои чувства, но не стоит делать это происшествие достоянием общества. Великая княгиня Вера Петровна рвала и метала, грозясь устроить обидчику дочери веселую жизнь! — и уже персонально мне, — Удивительно, но за вас кроме меня вступились сама Валентина и ее дед — князь Сомов. Петр Апполинарьевич очень эмоционально высказался на семейном совете. Но я настоятельно прошу никогда и никому не рассказывать ни о факте самого рукоприкладства в отношении великой княжны, ни о том, что этому эпизоду предшествовало. Официально ни вас, ни Валентины там не было.

— Спасибо! — не наградят, так хоть не накажут, уже хорошо!

Руслана Евгеньевна посидела с нами еще полчаса и ушла к себе — спать. Одно то, что она уделила мне почти весь вечер уже показывало, насколько она во мне заинтересована. Какие выводы она сделала из нашей беседы — сказать не берусь, ее эмоции редко прорывались за пределы самообладания. На редкость холодная и рациональная женщина. Но Младший уверял, что показал я себя хорошо и волноваться не о чем.

— А я, кстати, отправляюсь в Муромцево вслед за тобой. Буду одним из кураторов от СБ.

— Ты же студент?

— Пришлось поднатужиться и сдать третий курс досрочно. С незаконченным высшим уже можно получить лейтенанта, не всем же везет недоучкой звания грести! Что-то ты не рад, как я погляжу?

— Не в обиду, но куратором я бы предпочел кого поопытнее.

— Так я не один же! Правильнее сказать, что я буду помощником куратора, наставником мне опытного офицера поставят. Буду его или ее слушаться. И я надеюсь, ты не будешь думать, что если я лейтенант, то буду исполнять твои приказы, господин капитан?

Такая постановка вопроса мне резко не понравилась:

— Будешь исполнять как миленький! А если ты считаешь иначе, то лучше сразу же беги к маме проситься обратно! Во-первых, есть субординация! Там не только за мной, но и за тобой будут пристально следить и оценивать. И если мой пример попадания под трибунал для тебя ничего не значит, то пожалей мать — о ней будут судить по тебе. А во-вторых, может быть в шашнях вашего высшего света ты и понимаешь больше меня, но в экзах, их работе и прочем ты мне не советчик. И если я скажу — делать так, значит, надо делать так, а свое мнение можно озвучить, но не факт, что я его приму.

Младший недовольно засопел

— Думаешь, к первому сентября управимся? — сменил я тему.

Со слов Забелиной в КБ и в отряде было порушено все что можно, и все, что нельзя, и мне не верилось, что за четыре месяца можно заново все отладить.

— Переведусь на заочное! — беспечно пожал Серега плечами, отпустив обиду, — Такие дела заворачиваются, скучно время терять. Маме на сей раз полный карт-бланш дали, теперь она до конца все доведет. А в моем послужном списке участие в успешном проекте будет неплохо смотреться! И не удивляйся, когда встретишь там несколько неожиданных знакомых, не один я так считаю! — мстительно закончил он.

— Кого?

— А вот нарочно не скажу! Помучайся теперь, ваше благородие!

— Помучаюсь! — ответ потонул в широком зевке на грани вывиха челюсти.

На разборе завалов мы трудились с утра и до позднего вечера, выматываясь в конце дня до подгибания коленей. Оно и к лучшему — не оставалось сил на кошмары, а навидались мы там всякого. Прошлую ночь из-за приготовлений к свадьбе Макса и Юли толком поспать не удалось: сборы, утюжка парадки, ножны, кастрюльки с кипятком, о кольцах тоже вспомнил в последний момент, хорошо еще те же слесаря, что ладили мне ножны, не отказались в своей мастерской их сварганить. Чуток сна удалось перехватить в самолете, но сколько от Питера до Москвы? Особенно если под боком недовольный новобрачный зудит? Макса в гостинице устроили, он там, небось, дрыхнет уже давно, а меня в такие гости позвали, что не откажешься! А тут еще коньячком прибило малость. Ладно хоть гостевую комнату предложили, не надо шарахаться по темноте.

— Нинка твоя, Турбинка, расстроится, — еще раз смачно зевнул на пути к выделенной спальне.

— Ей-то какая печаль?

— Любит она тебя, дурака.

— А-а! — Младший недовольно прищурился, а меня аж встряхнуло от его злости, — Тебе она тоже напела?

— Эй!

— Не эйкай, сегодня я еще не твой подчиненный! Ты с ее любовью ко мне не лезь! Девка она неглупая, но уж очень себе на уме.

— Да я как бы…

— Она с пол-Москвой переспала, я ее из такой грязи вытащил! А теперь надо же — любит она меня!