Лось (часть 2)

А среди владельцев аксессуара имелся свой этикет - просить что-то скинуть считалось неприличным даже у друзей, инициатива всегда должна была исходить от дающего. Но по причине пометки "копия" поделиться чужим трудом я в любом случае не мог - оттого и стоял сейчас в неудобной позе, дожидаясь, когда Макс изучит несколько страниц. Он, кстати, не постеснялся еще и вверх-вниз по тексту скакнуть в поисках данных автора. А не найдя - удивился:

- Откуда у тебя это? - поинтересовался товарищ, неохотно отпуская руку, - Ты не говорил, что твоя мать - целительница.

- Она и не целительница.

Да простят меня все женщины, но единственное, кем являлась Масюнина мать - так это набитой дурой. Слить всю свою жизнь в утиль ради призрачного шанса вернуться в клан? Кому и что она собиралась доказать? И даже если отстраниться от ее маниакального желания, то кто мешал ей очаровать навязанного мужа - гениального архитектора? При ее красоте и родовых талантах, прояви она хоть каплю усердия, у мамы Яны и мамы Риты не осталось бы шансов, Варвара могла вертеть Лосяцким по собственному разумению, а приобретению в его лице любой клан бы порадовался, простив "заблудшей" дочери все ранние грехи. Батя - реально крутой перец.

- Но ты говорил, что она единственная одаренная из твоей родни? - вновь потребовал внимания Макс, вырывая из раздумий о семье.

- Ну, если отбросить адмирала Погибель, то другой живой родни-иксов у меня действительно нет. Методичку, что ты читал, мне скинул совершенно левый целитель.

- Вот так просто?

- Вот так просто. Ты же знаешь о моей амнезии, - утвердительно произнес я, потому что уже не раз на нее ссылался, - Очнулся в больнице, никого не узнавал, ни черта не понимал. В простых вещах поначалу путался - помнится, в первый раз рычажок у унитаза минут пять ломал, пока разобрался, как работает. Что уж говорить обо всем остальном? Врач, который мной немного занимался, загрузил на комм кучу литературы, заодно и эту методичку.

- Я тебе верю, - товарищ задумчиво помассировал виски, - Просто потому, что ты не понимаешь ее ценности. Чтоб ты знал - у меня почти все в семье "иксы", один я не уродился. И трое из теток и сестер - целительницы. Они слабенькие, но учитывая, как редко этот дар проявляется - востребованы на годы вперед. Так вот, они бы за такое, не сомневаясь и не раздумывая, убили бы.

- У тебя есть сестры?

- Родная всего одна, я сейчас о двоюродных. Мама в детстве часто меня к ним подбрасывала, невольно нахватался. Маленьким даже надеялся примкнуть к династии, как раз потому, что внутри семьи есть свои уже готовые рецепты. В академиях и институтах дают исключительно общие принципы, остальное приходится нарабатывать практикой или выменивать баш на баш. И если бы у них было что-то подобное - я бы знал.

- Ты не преувеличиваешь? - засомневался я.

- Я не преувеличиваю, я преуменьшаю. Мое увлечение медициной уже осталось в прошлом, но я тебя уверяю - то, что ты мне показал, тянет на бомбу! На легендарный архив Савинова! И никто не станет делиться такой информацией с посторонним человеком!

- Не знаю... - запнулся я, - Понимаешь, тут трудно сказать. Андрей Валентинович мог скинуть мне ее случайно, тогда вообще для меня многое происходило сумбурно, в тот момент я даже толком не знал, как пользоваться коммом. Может, он сделал это...

- Андрей Валентинович?! - перебил меня Макс и неожиданно начал биться лбом об стол, - Господи! Дай мне сил! Я живу с самым фартовым придурком, но он кретин!!!

- Вообще-то ты живешь не со мной, а со своей невестой! - обиделся я на его обзывания.

- И-ди-ёт! И-ди-ёт! - приятель продолжил методично набивать себе шишку посреди лба, по крайней мере покраснение уже появилось.

- Ты уже адекватен или нет? - спросил его, когда вместо очередного удара он положил на столешницу голову и накрыл сцепленными в замок руками.

- Вся королевская конница, вся королевская рать... ищет Шалтая-Болтая, а он гуляет на руке малолетнего идиота!

- Давай уже без твоих иносказаний! - взвыл я, ничего не понимая.

Вместо ответа приятель встал, подошел к книжной полке и вытащил одну из книг. Долистав до нужной страницы, он показал мне портрет:

- Он?

- Ну... - мысленно состарив изображение лет на двадцать, неуверенно согласился, - Он, вроде бы.