Лосев

Стали печатать А. Ф. не только в «Философской энциклопедии», но и в «Вопросах языкознания», что особенно ценил Лосев, работавший над книгой «Введение в общую теорию языковых моделей» (вышла в 1968 году). Он в эти годы изучал структурные методы в лингвистике, выписывал из Тарту «Труды по знаковым системам», издаваемые Ю. М. Лотманом. А. Ф. захватывала идея объединения классической и структуральной лингвистик. И вот тут-то он сблизился с членом редколлегии журнала, выдающимся, европейского масштаба, ученым-лингвистом – профессором Э. А. Макаевым, знатоком русского Серебряного века, его поэзии и искусства, прекрасным пианистом, обладателем завидной библиотеки. Разве могу я забыть дружеские встречи за нашим вечерним столом, ученое общение, торжественные речи на разных языках, новых и древних. Подлинное пиршество духа!

В эти же годы посещал нас известнейший структуралист С. К. Шаумян (кузен Л. С. Шаумяна).[311]

Оба, Лосев и Шаумян, вели замысловатые беседы. А позже появился и лингвист Ю. С. Степанов (будущий академик), молодой, блестящий ученый (тоже станет печатать Лосева в академическом журнале), с которым у А. Ф. установилось тонкое взаимопонимание.

Там же, в Валентиновке, писали мы с Алексеем Федоровичем учебник по античной литературе, выдержавший уже семь заметно улучшенных изданий. При его подготовке тоже настрадались, так как в этот учебник, пользуясь знакомством в издательстве «Учпедгиз», влезла известная Н. А. Тимофеева, прихватив с собой Г. А. Сонкину и Н. М. Черемухину под прикрытием идеи пользы коллективного учебника, а не двух родственных авторов. Не знаю, что бы мы стали делать с Алексеем Федоровичем, впору было отказаться, но жаль проделанной работы. Мириться со всеми несуразицами, прямыми ошибками, устаревшими установками было невмоготу. Тогда я обратилась за помощью к академику А. И. Белецкому.

Александр Иванович сдержал свое обещание, данное мне после защиты кандидатской. Он был одним из моих оппонентов на докторской в 1958 году; теперь чувствовал себя неважно, хотя откликнулся на мою просьбу – дать развернутый отзыв об этой злосчастной рукописи. Отзыв разразился в издательстве как гром среди ясного неба. Сколько ошибок, сколько устаревших и теперь просто смешных вещей обнаружил он при внимательном чтении, какой разнобой в стиле этого навязанного нам коллектива.

Александр Иванович пришел к выводу, что все должен отредактировать и исправить один человек. Таким человеком он назвал меня. К этому времени я работала в университете на должности профессора кафедры классической филологии и ее заведующей. К словам Александра Ивановича издательство не могло не прислушаться. Скандал получился бы серьезный. Кроме меня, никто не взялся бы за столь тяжелую работу, и издатели решили поставить мое имя на титуле, указав общую редакцию профессора А. А. Тахо-Годи и тем самым снимая с себя ответственность за все неполадки. Так в 1963 году этот учебник и вышел. Мне пришлось еще три раза его менять, дополнять, исправлять. В 1986 году, когда заболел Алексей Федорович, вышло 4-е, исправленное издание. В дальнейшем я снова обратилась к этой книге (7-е изд., 2005), хотя, признаться, учебников вообще не люблю. Она пользуется популярностью среди студентов многих вузов, хотя предназначалась для пединститута. Идей же чисто лосевских в ней много. Некоторые из них, в частности по римской литературе, о Вергилии и Овидии, предвосхитили научные труды не только наших, но и зарубежных ученых (аффективность и драматизм Вергилия, декоративность, живопись и краски Овидия и связь с современным ему искусством). И это в обычном учебнике. Надо только уметь им воспользоваться.

Почему каждый выход в печать то ли статей Алексея Федоровича, то ли книги сопряжен с какими-то трудностями? Ничего не дается просто, хотя все страшно уважают и даже почитают профессора Лосева. Ну что там небольшая статья о Платоне в одном из сборников, который неутомимый Павел Сергеевич Трофимов из Института философии готовил в издательстве «Наука». Пригласил он туда нас обоих.