Лошади в океане

Ложка, кружка и одеяло.Только это в открытке стояло.— Не хочу. На вокзал не пойдус одеялом, ложкой и кружкой.Эти вещи вещают бедуи грозят большой заварушкой.Наведу им тень на плетень.Не пойду. — Так сказала в тот деньв октябре сорок первого годадочь какого-то шваба иль гота,в просторечии немка; онаподлежала тогда выселенью.Все немецкое населеньевыселялось. Что делать, война.Поначалу все же собраводеяло, ложку и кружку,оросив слезами подушку,все возможности перебрав:

— Не пойду! (с немецким упрямством)Пусть меня волокут тягачом!Никуда! Никогда! Нипочем!Между тем, надежно упрятанв клубы дыма,   Казанский вокзалкак насос высасывал лишнихиз Москвы и окраин ближних,потому что кто-то сказал,потому что кто-то велел.Это все исполнялось прытко.И у каждого немца белелжелтоватый квадрат открытки.А в открытке три слова стояло:ложка, кружка и одеяло.Но, застлав одеялом кровать,ложку с кружкой упрятав в буфете,порешила не открыватьникому ни за что на свете

немка, смелая баба была.Что ж вы думаете? Не открыла,не ходила, не говорила,не шумела, свету не жгла,не храпела, печь не топила.Люди думали — умерла.— В этом городе я родилась,в этом городе я и подохну:стихну, онемею, оглохну,не найдет меня местная власть.Как с подножки, спрыгнув с судьбы,зиму всю перезимовала,летом собирала грибы,барахло на толчке продавалаи углы в квартире сдавала.Между прочим, и мне.Дабыв этой были не усумнились,

за портретом мужским хранилисьдокументы. Меж них желтелтой открытки прямоугольник.Я его в руках повертел:об угонах и о погонях ничего.Три слова стояло:ложка, кружка и одеяло.

Казахи под Можайском

С непривычки трудно на фронте,А казаху трудно вдвойне:С непривычки ко взводу, к роте,К танку, к пушке, ко всей войне.Шли машины, теснились моторы,А казахи знали просторы,И отары, и тишь, и степь.А война полыхала домной,Грохотала, как цех огромный,Била, как железная цепь.Но врожденное чувство чести

Удержало казахов на месте.В Подмосковье в большую пургуНе сдавали рубеж врагу.Постепенно привыкли к стали,К громыханию и к огню.Пастухи металлистами стали.Становились семь раз на дню.Постепенно привыкли к грохотуПросоводы и чабаны.Приросли к океанскому рокотуТой Великой и Громкой войны.Механизмы ее освоилиСтепные, южные воины,А достоинство и джигитствоПринесли в снега и леса,Где тогда громыхала битва,Огнедышащая полоса.

Высвобождение