Лотерея для неудачников

– Послушай, а что этот Сергей? – вспомнила Валечка.

– Чего – Сергей? – ощетинилась Ленка. – Сергей как раз мужик что надо. Ему уже сорок, он состоятельный чувак. Бабло пусть не самое большое, но заколачивает. Тачка есть. Квартира двухкомнатная. Жена, правда, тоже имеется, но это дело поправимое.

– Жена? – охнула Валечка.

– Ну что ты глаза-то свои карие округлила? – взъелась на нее Ленка. – Жена – не стена, подвинется. Главное, Серегу окрутить, так чтобы света белого без меня невзвидел. Эх ты, ребенок небитый…

«Небитый ребенок» робко поинтересовался, как зовут Ленкино очередное увлечение. Ленка помедлила с ответом, так, словно сегодняшняя ночь отшибла ей память.

– Андрей, – произнесла она после недолгого молчания.

– Андрей…

Их объяснения прервал хруст, раздавшийся откуда-то с потолка, и темнота, в которую погрузилась кухня.

– Лампочке капут, – прошептала Ленка. – Новая-то есть?

– Есть, – ответила Валечка и, поднявшись со стула, прошуршала к полкам. – Хорошо хоть фонари «Небитый ребенок», сославшись на усталость, пошел досыпать свой сон, а потом долго крутился в постели, пытаясь понять, почему Ленка такая, какая она есть. Валечка пыталась вспомнить Ленкины рассказы о себе, но вспоминалась только критика в адрес всех мужиков и ее житейская мудрость, вроде «гордость не продашь». Ленка приехала из Курска, и что там происходило в ее жизни до переезда в Москву, Валечка не знала, а подруга предпочитала не распространяться. Правда, частенько попрекала Валечку тем, что ей, в случае чего, есть куда вернуться, а вот Ленке возвращаться некуда.

В мыслях о Ленке Валечка и заснула, да так крепко, что с трудом услышала звонок Славика. Он наконец-то вырвался со своей работы и готов был ждать ее у кинотеатра, где в шестнадцать ноль-ноль показывали «Самый гадский фильм», на который ему так хотелось сходить.

Фильм оказался ерундовым, а Славик – таким сонным, как будто ему всю ночь пришлось таскать мешки, груженные свинцовыми опилками. Валечка поинтересовалась, что на этот раз случилось в «Фото-бомбе», но вместо трехактовой пьесы получила сонное:

– Слушай, поеду-ка я отсыпаться… Устал как черт на работе…

Позади них, на выходе из кинотеатра, раздался какой-то шум. Валечка обернулась. Двери, из которых они только что вышли, заклинило. Да, не повезло народу. Впрочем, ей повезло, может, и того меньше: она немного замешкалась, разглядывая охранника, раскорячившегося, чтобы открыть двери, а когда обернулась, то увидела, что Славик шел вперед быстрым шагом, совсем позабыв о девушке, которую пригласил в кино.

Валечка ехала домой одна и в отвратительном настроении. Кажется, если бы она не пошла в кино со Славиком, ей было бы даже легче. Идиотский фильм, пустое, никому не нужное свидание. Такое же, как и вся ее жизнь…

Если бы да кабы во рту у лесника выросли грибы, то это был бы не рот, а целый огород…

Эта поговорка, а точнее, приговорка крутилась в голове у Валечки целый божий день. Надежда поднять настроение на работе не оправдалась. Дела не клеились. Срывались важные звонки, потому что постоянно ломался телефон, накрылся медным тазом ксерокс, выдававший листы, исполосованные черным тонером, барахлил принтер, взявший моду работать две минуты, а потом час молчаливо взирать на Валечкины безрезультатные попытки заставить его извергать распечатанный текст.

– Господи, да что у нас с техникой? – причитала бухгалтер Галина Вячеславовна. – Прямо чудеса какие-то… Да у вас, Валечка, просто талант открылся по приведению железок в негодность…

– Надо сисадмину звонить, – устало улыбнулась Валечка, у которой полдня ушло на то, чтобы распечатать документ, который кровь из носу требовала к вечеру Анна Васильевна.

Приходящий сисадмин, Гена Трещенко, был еще менее обязательным товарищем, чем Саша Плюйский, поэтому приехал в офис на три часа позже обещанного срока, почти оправдав известную поговорку про ожидание этого самого обещанного. Правда, в отличие от Плюйского, с техникой Генка был на «ты», так что Валечка небезосновательно надеялась, что к концу рабочего дня злосчастный принтер наконец выплюнет бумажки, которые так хотела получить Анна Васильевна.

Пока Генка, ругаясь непонятными сотрудникам «Трэвел пипл» словами, шаманил над принтером и ксероксом, к Валечке подскочила Людка Овсеева с глазами выражающими трагедию вселенского масштаба.

– Людочка, что случилось-то? – спросила Валечка, увидев взволнованную коллегу.

– Валечка, если не выручишь – мне труба, – заговорщическим шепотом начала Людка. – Мне завтра зачет сдавать, а у меня комп дома накрылся…

Не успела Валечка подумать, что она не ошибется, если помножит Людкины листы на два, как сисадмин Гена изверг проклятие, адресованное, очевидно, ни в какую не желающему сдаваться принтеру.

– Ах ты, проклятая железяка! Да я ж тебя на части разберу и юзерам отдам на поругание! Ну ты подумай! – обернулся он к девушкам. – Только что же починил, а он – снова за свое! Все вроде в порядке, должно работать. Чудеса какие-то!