Лоуни

— Да-да, — отозвалась Мать.

— Как еще мы можем назвать это? — продолжала миссис Белдербосс, улыбаясь. — Господь послал вам Свое благословение.

Мать взглянула на нее:

— Да. — И сжала руку Хэнни в своих руках.

— Это как рассказ из Матфея, правда, Дэвид? — восхитилась мисс Банс.

— Правда, — улыбнулся Дэвид. — Какой именно?

— Девятый, стих тридцать второй, — сказала мисс Банс. — Иисус исцеляет немого.

— Все наши молитвы, Эстер, — засмеялась миссис Белдербосс, — об исцелении Эндрю Бог слушал все это время.

— Да, — прошептала Мать, заглядывая в глаза Хэнни.

— И святая вода, которую он выпил, — напомнил мистер Белдербосс.

— О да, и вода тоже, — сказала миссис Белдербосс. — Это именно вода помогла.

— Мне только жаль, что отец Уилфрид ничего этого не видит, — вздохнула Мать.

— Мне тоже, — сказала мисс Банс.

— Он был бы на седьмом небе от радости, правда, Рег? — улыбнулась миссис Белдербосс.

Мистер Белдербосс радостно смеялся и вытирал слезы.

— Что бы там ни случилось, да, Рег? — Миссис Белдербосс подошла к мужу, чтобы утешить его.

— Я чувствую его присутствие, — прошептал мистер Белдербосс. — А ты чувствуешь, Мэри?

— Да, — сказала миссис Белдербосс. — Чувствую. Благослови тебя Господь, Эндрю. — Она потянулась через стол и взяла Хэнни за руки. — Это ты привел Господа сюда. Теперь Он с нами.

Хэнни улыбался. Миссис Белдербосс перекрестилась и принялась молиться. Все в комнате взялись за руки и повторяли «Отче наш», и в это время раздался звонок в дверь.

* * *

Отец Бернард был в отъезде и только по возвращении домой обнаружил записку, оставленную мисс Банс. Я увидел его силуэт сквозь матовое стекло входной двери. Когда я открыл ему, священник улыбался, но выглядел — как бы это сказать? — немного нервным, даже каким-то раздраженным. Я раньше никогда его таким не видел.

— Привет, Тонто, — сказал он. — Как дела?

— Отлично, преподобный отец. — Я засмеялся.

Родитель вышел в коридор, протянул руку из-за моего плеча, и они с отцом Бернардом пожали друг другу руки.

— Произошло что-то необыкновенное, преподобный отец, — сказал Родитель.

— Я так и понял, мистер Смит, — кивнул священник.

— Он на кухне.

Когда отец Бернард вошел в комнату, все замолчали.

На священника смотрели так, будто ждали, что он засвидетельствует чудо. И все им завладеют и будут восхищаться по всем правилам.

— Преподобный отец, — произнесла Мать.

— Миссис Смит, — отозвался отец Бернард.

Напряженность между ними продолжала сохраняться все это время.

— Ну что ж, — заговорил Родитель, сидя рядом с Хэнни и обнимая его за плечи. — Ты не поздороваешься с отцом Бернардом?

Хэнни встал и протянул руку.

— Здравствуйте, преподобный отец, — четко произнес он.

* * *

Новость быстро облетела приход, и вскоре наш дом уже был полон людей. Пришло так много народу, что входную дверь пришлось подпереть телефонным справочником, чтобы она оставалась открытой.

Прежняя настороженность — все опасались, что способность Хэнни говорить исчезнет так же внезапно, как и появилась, — полностью улетучилась. Хэнни выздоровел, и все принялись возносить хвалы Господу. Люди пели, окружив пианино, и смеялись, как дети.

Мать водила Хэнни от одного гостя к другому, приглашая удостовериться в ниспосланном даре. Хэнни передавали друг другу, как чашу для причастия, им упивались. Все, кроме отца Бернарда, который сидел один с одноразовой тарелкой на коленях и жевал сэндвич, который я по-быстрому помог Матери приготовить.

И только когда я подошел к нему с подносом для пустых чашек, он сказал:

— Я могу поговорить с тобой, Тонто?

Мы вышли в сад, где несколько человек, покуривая, восхищались георгинами Родителя. Отец Бернард поздоровался с ними, и мы прошли в конец сада к скамейке под яблонями.

Мы сидели, с минуту прислушиваясь к щебетанию стрижей на пустыре и наблюдая, как их черные остроклювые головки над оранжереями склевывают насекомых.

Отец Бернард опустился на скамью и ослабил воротничок. Он сильно потел из-за жары, и под мышками на черной рубашке у него выступили круги соли.

— Так что, Тонто, ты теперь знаешь, как выглядит чудо, верно? — спросил он, глядя в сторону дома.

— Да, преподобный отец, — улыбнулся я.

— Как он? Эндрю?

— Я не знаю.

— Я имею в виду, каким он тебе кажется?

— Все хорошо, я думаю. Он счастлив.

Священник отмахнулся от пчелы, жужжащей перед ним на яблоне:

— Что произошло?

— То есть вы о чем, преподобный отец?

— Ты знаешь, о чем я.

— Господь исцелил его. Как у Матфея. Девятая глава, тридцать второй стих…

Отец Бернард бросил на меня взгляд и нахмурился.

— Когда Иисус исцеляет немого, — продолжал я.

— Да, я знаю эту историю, Тонто.

— Ну вот, это же случилось и с Хэнни, преподобный отец.

— Да, но ты знаешь, чем все кончилось?

— Нет, преподобный отец.

— Тогда почитай об этом, Тонто. Я должен сказать, что я на стороне фарисеев.

— Что вы хотите этим сказать, преподобный отец?

Отец Бернард в упор посмотрел на меня:

— Слушай, что-то произошло с тобой и Эндрю в том доме на Стылом Кургане, и к Богу это не имеет никакого отношения.

Я взглянул на него и снова перевел взгляд на дом.