Ловец сбежавших невест

От первого же глотка у меня в голове зашумело, отпустило до боли сведенные плечи. Я тотчас почувствовала себя свободнее настолько, что уселась раскованнее, вытряхнула из ридикюля свой пострадавший в погоне мешочек и принялась зашивать его.

– А что, Генри, – язык мой от вина развязался, – вы родились вампиром?

Ни в жизни бы не задала такой бестактный вопрос! Но он уже давно вертелся у меня на развязанном вином языке, да и когда еще увидишь живого вампира? Хотелось узнать о нем все, и как можно подробнее!

– Ох, нет, конечно, – ответил Генри. От вина его щеки зарозовели, глаза заблестели, и в целом, кажется, вкус напитка ему пришелся по душе. Он рассматривал красную жидкость на свет, принюхивался к ней, а его улыбающиеся губы от вина были кроваво-красными и блестящими, как лакированные. Очень легко было представить, как он ими припадает к шее жертвы и дарит последний, самый сладкий и самый больной, поцелуй…

Невероятно красивый, романтичный, эротичный и невероятно страшный образ нарисовался в моей голове, и я потрясла ею, прогоняя его. Так, совершенно недопустимо думать о постороннем мужчине в таком ключе!

– Я родился вполне обычным человеком, – ответил Генри. Видно было, что он тоже опьянел, и мои вопросы еще не смущали. – Но, видите ли, какая штука… Мой род был очень древним, очень. Видно, что-то пошло не так…

– Близкородственные браки, – подсказал угодливый Инквизитор, снова разливая вино по бокалам. Генри кивнул:

– И это тоже. Словом, не было ни одной смертельной болезни, которой не болели бы мои предки, а затем и сестры с братьями. Они умирали в сравнительно молодом возрасте, женщины – лишившись всех сил в родах. А род надо было бы продолжить. И потому решено было обратиться к вампирам. Только так можно было продлить мою жизнь и остановить для меня время в том возрасте, когда мне едва минуло двадцать лет. Вечно молодой; вечно живущий.

– Кем решено? – тут же влез священник. – Полагаю, все ваши родные к тому времени были мертвы?

– Мной, – ослепительно улыбаясь, ответил Генри, глядя ему прямо в глаза. В его ласковом взгляде, обращенном к Инквизитору, воедино слились хищная ярость, присущая кровавым убийцам, древняя мудрость и стальная воля. – Мной было решено. Порой, чтобы остаться в выигрыше, надо принимать нестандартные решения.

– Сколько вам лет, Генри? – поинтересовался Инквизитор со смешком.

– Триста примерно, – с тем же смешком ответил Генри, свежий, хрупкий и юный, как мальчик. – И я не самый древний вампир, что на сегодняшний день существует в королевстве.

– О! – воскликнула я. – О! Есть и еще?!

– И куда больше, чем вы думаете, – ответил Генри просто. – Ведь те, что сделали мне прививку, – он усмехнулся, – не подверглись никакому преследованию.

– При Гемато-Короле, Повелителе Крови, они, наверное, живут привольнее, – развязно заметил Инквизитор, с удовольствием допивая вино.

Чем больше он пил, тем больше благочестивый образ него слезал, словно фальшивая позолота с дешевых обоев. Все больше в его чертах проступало чего-то другого, непокорного, опасного, дерзкого. На его белоснежные щеки лег алый яркий румянец, губы так же разгорелись, как и у вампира, в алых глазах появилось что-то такое, отчего я стыдилась смотреть в них. Взгляды и улыбки его становились все откровеннее, и я с удивлением вдруг поняла, что священник-то совсем молодой мужчина, притом отменный самец, покачественнее и посильнее многих…

Ох, и престранный же священник! Распутник и развратник – вот что я думала о нем сейчас, глядя, с каким живым интересом он меня разглядывает, вовсе не скрывая своих нескромных взглядов.

Да простят меня его святые крылья. Это все вино, а не я.

– Вовсе нет, – возразил Генри. – Гемато-Короли правят давно, разве вы заметили при них разгул вампиров? Этого не будет, и допустить этого нельзя, и Гемато-Король это понимает. Не то вампиры выкосят все население.

– Вы нелестно отзываетесь о своих сородичах, – ядовито заметил Инквизитор, одним глотком приканчивая вино в бокале. – А ведь они подарили вам… долголетие да и саму возможность существования.

– Жизнь, – угодливо подсказал Инквизитору Генри. О, эти двое стоят друг друга! – Они подарили мне жизнь, я жив, мое сердце бьется, и я не мертвец, как это принято считать в расхожих глупых сказках. Но я, в отличие от моих сородичей, – в тон ему ответил Генри, – не в полной мере вампир. Я очищаю свою кровь от их… безумия. Я добровольно отказываюсь от охоты на людей и от приятных бонусов, которые дает человеческая кровь.

– А есть и бонусы? – встряла я, и тут же пожалела, потому что хмельные глаза Генри глянули на меня, и я снова ощутила тягу. Влечение к нему, зов, который шептал и звал: приди ко мне! Иди… иди ко мне!

– Конечно, есть, – очень ласково, очень нежно, и очень страшно произнес Генри, так, что меня начало клонить в сладкий сон, и при этом сделалось невероятно жутко. – А как же вы думали, милая Энди! Древнейшая в мире магия, опасная, отточенная веками – и без приятных бонусов носителю?