Ловец снов

– Слышал, – кивнул Оуэн, прибавляя скорости. Мокрый снег, такой же предательский, как лед, был опасен, но к водохранилищу вел только один след.

Мы оставим второй, думал Генри. Если Курц заберется сюда, ему и телепатия не понадобится.

Даддитс застонал, сжал живот и вздрогнул.

– Ени, мне плохо. Даддитсу плохо.

Генри дотронулся до лба Даддитса и отдернул руку, опаленный жаром. Что будет дальше? Возможно, припадки. Если приступ окажется достаточно сильным, он тут же отойдет, и неизвестно, что в таком состоянии для него лучше. Все же как больно, как это больно… Генри Девлин, потенциальный самоубийца. А вместо него тьма забрала его друзей. Одного за другим.

– Держись, Дадс. Все уже почти закончилось.

Но сам он не сомневался, что худшее еще впереди.

Глаза Даддитса снова открылись.

– Исер Ей… атял…

– Что? – переспросил Оуэн. – Не понял.

– Он говорит, что мистер Грей застрял, – пояснил Генри, продолжая гладить лоб Даддитса. Вспоминая его золотистую шевелюру. Прекрасные светлые волосы Даддитса. Его плач терзал мальчишек, врезался в мозги тупым лезвием, но сколько счастья дарил его смех: стоило услышать смех Даддитса Кэвелла, и вы, хоть ненадолго, снова начинали верить старым байкам: что жизнь хороша, что в жизни мальчиков и мужчин, девочек и женщин есть некая цель. Что существует не только тьма, но и свет.

– Почему он попросту не швырнет чертова пса в водохранилище? – спросил Оуэн дрожащим от усталости голосом. – Почему должен переться до этой самой опоры № 12? Потому что русская утопилась именно там?

– Думаю, водохранилища для него просто недостаточно, – сказал Генри. – Водонапорная башня подходит лучше, но акведук – просто идеален для таких целей. Все равно что кишки протяженностью шестьдесят пять миль, а опора № 12 – глотка, по которой яд попадает в организм. Даддитс, мы сможем его поймать?

Даддитс взглянул на него затянутыми пленкой боли глазами и покачал головой. Оуэн в бессильной злобе ударил себя по бедру. Даддитс облизнул губы и исторг два хриплых слова.

Оуэн расслышал их, но не понял.

– Что? Что он сказал?

– «Только Джоунси».

– И что это означает? При чем тут Джоунси?

– Полагаю, только Джоунси сможет его остановить.

«Хаммер» снова пробуксовал, и Генри схватился за сиденье. Холодная рука стиснула его пальцы. Даддитс впился в него отчаянным взглядом. Он пытался говорить, но вместо этого вновь разразился кашлем, ужасными, лающими, рвущими грудь звуками. На губах показалась кровь, светлая, почти розовая, и пузырящаяся. Легочная.

Но хотя судороги сотрясали тщедушное тело, хватка Даддитса не ослабла.

– Подумай это мне, – попросил Генри. – Можешь подумать мне, Даддитс?

Несколько мгновений ничего не происходило, но потом ледяная рука Даддитса сжалась с поразительной силой. Взгляды их скрестились и застыли. Потом Даддитс и защитная обшивка «хамви» куда-то исчезли вместе с застарелым запахом выкуренных украдкой сигарет. Вместо этого возник телефон-автомат, старомодный, с отверстиями различного размера, одно для четвертаков, одно для даймов, одно для никелей. Рокот мужских голосов, и почти непрерывные «клик-кляк», чем-то до боли знакомые. Он вдруг понял, что это стук шашек о доску. Он смотрит на телефон в «Госслине», тот самый, с которого они звонили Даддитсу после смерти Ричи Гренадо. Собственно, звонил Джоунси, потому что у него единственного имелся номер, на который можно было прислать счет. Остальные собрались вокруг, даже не сняв курток – в магазине холодно, как на улице, несмотря на то что тут в дровах недостатка нет. Но старик Госслин удавится, прежде чем подбросит в печку лишнее полено, скряга несчастный, жопа с ручкой. Над аппаратом две таблички. Одна с просьбой не занимать телефон больше пяти минут. Вторая…

Скрежет, глухой удар, звон. Даддитса отбросило на спинку кресла Генри, а самого Генри – носом в приборную доску. Их руки расцепились. Оуэн съехал с дороги в кювет. Впереди чернели уходящие в густеющий снег следы «субару».

– Генри! Ты в порядке?

– Да. А ты, Дадс? О’кей?

Даддитс кивнул, но ушибленная щека чернела с поразительной скоростью. Ваша Лейкемия Трудится За Вас.

Оуэн включил первую скорость и начал потихоньку выбираться наверх. «Хамви» стоял к дороге под опасным, градусов в тридцать, углом, но довольно быстро послушался водителя и повел себя смирно, если учесть предшествующие обстоятельства.

– Пристегни ремни. Сначала его.

– Он пытался сказать мне, что…

– Плевать я хотел на все, что он пытался тебе сказать. На этот раз все обошлось, а в следующий – мы можем перевернуться вверх колесами. Пристегни сначала его ремень, потом свой.

Генри молча подчинился, пытаясь одновременно вспомнить надпись на другой табличке. Что он сказал? Что-то насчет Джоунси. Только Джоунси способен остановить мистера Грея, и это Евангелие от Даддитса.

Что было написано на другой табличке?

4

Оуэну пришлось снизить скорость до двадцати. Он на стенку лез от того, что приходится так ползти, но снегопад расходился не на шутку и видимость упала до нуля.