Лови день

— Чуть было не убил, — признался он.

Плечи у Мири вздрагивали от смеха, и она утирала глаза дрожащими пальцами. Его глаза следили за ее движениями, и она вдруг смутилась и протянула ему руку.

Он нежно улыбнулся серебряной змее, обвившейся вокруг ее пальца и крепко зажавшей во рту голубой камень.

— Я рад, что ты решила снова его надеть, шатрез. Спасибо.

Она пожала плечами и потупилась.

— Было трудно носить его, пока мы здесь работали. Я боялась его сломать или потерять. Но королевские плотники, кто бы они ни были, так хорошо поработали, приводя в порядок ферму, что здесь и дел не осталось — только кормить скаппинов. — Она с полуулыбкой подняла глаза. — Мы остались без работы, босс.

— Тогда мы найдем другую. — Он выгнул бровь. — Какая картинка?

Мири ответила не сразу, и он подался вперед, вспомнив свои прежние страхи.

— Тебе от нее больно, шатрез?

— Больно? — Она покачала головой. — Не-а, она хорошая. Как правило, хорошая, — уточнила она. — Когда во время боя ты пошел вразнос, она перестала быть хорошей, но больно не было, даже тогда. Она просто была… неправильная. — Она прикусила губу и встревоженно посмотрела на него. — Вал Кон, а это не ты ее сделал? Я была уверена… она ощущается как твоя!

Ее плечи начали наливаться напряжением, а недоумение — сменяться тревогой. Вал Кон отодвинулся от стола, поймал ее руку и притянул Мири к себе на колени. Сев лицом к нему, она заглянула ему в глаза:

— Босс, это должен был быть ты! Я знала, что ты в беде. Знала! Видела. Не трогала тебя три ужасных дня, как дипломированная кретинка, думала, ты выберешься…

— Мири. Мири! Не надо, шатрез… — Он нежно провел пальцами по ее лицу, пытаясь стереть следы боли. — Пожалуйста, Мири, ты не виновата.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Мири?

— Все в порядке.

Она открыла глаза, чтобы это продемонстрировать, и Вал Кон чуть заметно улыбнулся.

— Вот и хорошо. — Он немного помолчал. — Давай решим, что это я, — начал он, пытаясь найти нужный способ расположения неловких земных слов. — Она тебя действительно не беспокоит? Я счастлив, что это так. Я боялся, что ты сможешь… услышать… и это причинит тебе боль.

— Почему? — Она нахмурилась, пристальнее вглядываясь в его лицо. — Нет, подожди… У тебя в голове есть узор для меня? А тебе от него больно?

— Не узор, — мягко уточнил он. — Песня. Она очень мне нравится. Она… утешает.

Мгновение или два длилось молчание.

— Вал Кон? — сказала она потом.

— Да?

— Что это? Если не ты создаешь песню, но получается, что ты… — Она встряхнула головой. — Я не понимаю.

— Я пытаюсь объяснить, шатрез, но это непросто — на земном. — Она беспокойно шевельнулась, и он улыбнулся. — Я тебя не виню, Мири. Просто то, что мне надо тебе объяснить, — это лиадийское. Если бы ты говорила на низком лиадийском, то само название сказало бы тебе, что это за явление. А на земном мне понадобится изгибать слова — но только не слишком сильно, да? Иначе они станут бессмыслицей.

— Ладно. — Она потянулась и переплела их пальцы, а потом посмотрела на него. — Говори.

— Давай, — сказал он после короткой паузы, — проверим, будет ли понятно так. То, что в твоей голове — и в моей, — это кусочек эмпатии. У тебя — ко мне. У меня — к тебе. Мне кажется, что моя песня говорит: «Жива-и-здорова». А еще я сегодня выяснил, что она направленная. Когда я вышел от Хакана, то направился к дому фру Бригсби. А потом мне пришло в голову дотронуться до моей песни о тебе, и оказалось, что ты вернулась сюда. — Он улыбнулся. — Может, я из-за этого чуть было и не опоздал к завтраку. А как ты узнала, что я иду?

Не сводя с него глаз, Мири пожала плечами:

— Я… А, проклятье! Наверное, я почувствовала, как ты направляешься домой. Что бы это ни означало. — Она нахмурилась. — И я почувствовала, когда тебе было плохо.

— Да. И я узнаю, если тебе больно или ты сильно расстроена. Думаю, что со временем можно научиться различать более тонкие оттенки. — Он вздохнул. — Не слишком удачное объяснение. Тебе его достаточно?

— Дай мне пару столетий… Вал Кон!

— Да?

— А эта самая эмпатия бывает у всех спутников жизни? Ты поэтому на мне женился? Потому что услышал эту песню или что это там?

Он покачал головой.

— Такое дается редко… — начал он, мысленно проклиная невозможность в полной мере разделить с ней ощущение чуда. — И я начал тебя слышать недавно. Определенно после того, как мы оказались здесь. Кажется, в давние дни это было чем-то большим, что спутниками жизни действительно были люди, которые… соединились. Я… Рассказывают… Опять-таки в старину, когда такие вещи встречались чаще — что те, кто так соединился, становились как будто… одним человеком. Ах, это не так! Что мысли шли туда и обратно, от одного к другому, и слова были не нужны. Что они делились… — Он прервал объяснения и резко покачал головой. — Шатрез, я ужасно глуп.

— Не-а, это просто идея дурацкая. Ни один трезвый землянин тебе не поверит. — Она на секунду задумалась. — Это… соединение — оно с нами будет?

— Не думаю. В конце концов, мы же простые люди, а не волшебники в полном расцвете способностей.