Ловите конский топот

Владимиру с первых дней службы приходилось встречаться с этими андроидами на «Валгалле», и он научился воспринимать их, как естественные элементы окружающей действительности. Бывало, Воронцов выделял в распоряжение старлейта некоторое их количество для экстренных и особо сложных работ, но в основном крейсер обслуживался живым персоналом. Вместо положенных по штату трехсот человек у старшего лейтенанта в экипаже имелось не более семидесяти бывших гардемарин и младших офицеров, понявших и принявших новую реальность, подобно рейнджерам Басманова. Для поддержания «Изумруда» в рабочем состоянии такого состава хватало, но для трансокеанского похода, многомесячного рейдерства в открытом море и, если придется, боя — ни в коем случае.

— При круглосуточном несении вахт — безусловно хватит, ваше превосходительство. — Белли так и не научился в служебной обстановке обходиться без титулования. — Командные должности у меня полностью укомплектованы, старшие гардемарины и мичманы четвертый год матросские обязанности исполняют… Нехорошо получается, неудобно.

— В Гражданскую капитаны и подполковники рядовыми в бой ходили, и ничего, — вставил Новиков.

— Без особой радости, как я помню, — с намеком на дерзость ответил Белли, которому приходилось командовать бывшими однокашниками и офицерами, старшими по производству, отчего он постоянно ощущал определенную неловкость. Не тот характер, что, скажем, у поручика Тухачевского: тому помыкать заслуженными полковниками и генералами было всласть.

— Ладно, это пока не по теме. Сейчас о другом нужно думать, — примирительно сказал Воронцов. — Доведем крейсер до ума, тогда и займемся оргштатными мероприятиями…

— Будут вам «люди», в полном комплекте, — тронул Арчибальд за локоть старшего лейтенанта. — Все ограничения снимаются, согласны, Антон? А пока давайте сойдем на берег. Мы мешаем…

Деятельности охваченных трудовым энтузиазмом роботов они и в самом деле мешали. Те разбежались по палубам и мостикам, потянули кабели, широкие, блестящие тусклым серебром шины в тамбуры люков, принялись устанавливать на боевых постах и орудийных площадках металлические и пластиковые ящики, обвешивать леерные стойки, трапы, рангоут и такелаж проводами на зажимах-«крокодилах».

— Ну и что это будет означать? — спросил Белли, не имевший подходящего опыта, когда всем синклитом они спустились на пирс и, закурив, наблюдали за внешне беспорядочной, как на куполе муравейника, но явно целенаправленной суетой.

— Да ничего особенного, юноша, — ответил Арчибальд, для которого с высоты его возраста, может быть, и тысячелетнего, командир крейсера мог восприниматься вообще младенцем. — Как указано в техзадании, представленном Дмитрием, через вполне непродолжительное время весь набор крейсера путем обыкновенной трансмутации будет заменен на стале-карбоно-титановый, причем рассчитанный наилучшим способом, с исключением всех ненагруженных элементов. Что около половины массы корабля не обеспечивает никакой полезной функции, а в лучшем случае держит только саму себя, вы должны знать из курса Морского корпуса. Отсюда необходимость в многократно завышенном запасе прочности и неизбежные перегрузки. Мы от этого избавляемся.

Никчемную, давно уставшую и поржавевшую сталь обшивки так же быстро превратят в гораздо более легкие и прочные материалы. Про карбоны и мономолекулярные материалы слышали?

— Мельком, — ответил Белли, которому слушать Арчибальда было интересно, но неприятно. И заслуженного крейсера, который совсем скоро превратится в нечто совсем другое, было жалко, и от сознания, что с ним никто планируемой переделки не обсуждал, самолюбие пощипывало.

— А больше и не нужно, — кося под Мефистофеля, усмехнулся тот. — Приличная мономолекулярная нить железа выдерживает нагрузку на разрыв в сотни раз большую, чем обычная проволока той же толщины. Теперь вообразите нечто вроде листа войлока, изготовленного из таких нитей. С двух сторон усиленного десятимиллиметровыми листами карбона. Это карапасная, имеющая форму панциря черепахи броневая палуба, скосами уходящая на метр ниже ватерлинии. И наружный борт вдобавок выполним из такой же «фанеры», снаружи прикрытой лучшей броневой сталью. Я посчитал — с дистанции пятьдесят кабельтов бронебойный снаряд любого калибра из орудия конца прошлого века такую броню не пробьет. С учетом угла встречи. А ближе вам подходить вряд ли потребуется.

Подводная часть, поверх дубовой прокладки, обшивается листами бериллиевой бронзы. Бериллий настолько ядовит, что ни моллюски, не водоросли на нем жить не могут.

Одним словом, с завтрашнего дня вы станете командиром единственного в мире сверхскоростного легкого броненосного крейсера, смертельно опасного даже для броненосцев. За счет уникальной по дальнобойности и мощи артиллерии. С чем вас и поздравляю! — Арчибальд приложил руку к сердцу и манерно поклонился.

— Ладно, — сказал Новиков, которому ерничество Замка изрядно поднадоело. — Готово будет, тогда и посмотрим. А сейчас чего здесь толкаться?