Ловко устроено

— О'кей, Джуанелла, — сказал я. — Ты не хочешь говорить откровенно и стараешься запутать меня. Хорошенько запомни то, что я тебе скажу. Если ты не будешь осторожна, то попадешь в новую переделку.

— Я не люблю быть осторожной, — небрежно возразила она, — и я ничего не хочу рассказывать тебе, во всяком случае, в данный момент, потому что я сердита на тебя за твое безразличие ко мне, мистер Кошен.

— О'кей, Джуанелла, делай, как знаешь. Но я тебе заявляю, что если ты встанешь на моем пути, я схвачу тебя и отшлепаю семьдесят два раза по тому месту, которое тебе известно. Предпочитаю предупредить тебя заранее.

Она направилась ко мне. Глаза ее блестели от ярости. Потом лицо ее разгладилось, и она улыбнулась. Внезапно у нее стал мечтательный вид.

— Представляю себе, как мне это будет приятно, — пролепетала она. — Лемми, в тот день, когда тебе захочется это сделать, позвони мне, и я приду.

Она снова приблизилась ко мне.

Что бы вы хотели, чтобы я сделал?

Я схватил шляпу и удрал.

* * *

Я потерпел очередное фиаско с Джуанеллой. Меня интриговало ее поведение, заставляя предполагать, что у нее про запас есть какая-то козырная карта, которой она обязательно воспользуется, если я стану принуждать ее говорить. У этой девочки есть голова на плечах и она знает, что подвергается большому риску, так обращаясь со мной. Ведь я могу причинить много неприятностей ей и ее мужу, когда они вернутся в США, если только у нее нет какого-нибудь запасного варианта. Мне необходимо заранее знать, что это такое.

Меня начало одолевать беспокойство. Я совершенно не продвинулся в этом деле. Я знаю не больше того, что знал на борту «Фелс Ронстрома». Если не считать того, что Родни находится в морге, а очаровательная Эдвани упражнялась в стрельбе по мне, то можно полагать, я приехал в Париж в качестве туриста.

Меня также беспокоит эта девочка Джеральдина.

Откровенна ли она? Я бы дорого дал, чтобы знать, известна ли ей судьба брата.

Внезапно мне пришла в голову мысль. Возможно, это что-нибудь даст. Я прыгнул в такси и отправился в Америкен Экспресс. Пошел к директору и показал свой значок. Он посоветовал отправить закодированное послание. Вот его содержание:

«Директору Федерального бюро расследований, Министерство юстиции, Вашингтон, Соединенные Штаты Америки.

Прошу срочно информировать меня о финансовом положении Джеральдины Перринар в Париже. Сколько у нее было денег и какой кредит, когда она выехала из Нью-Йорка?

В Нью-Йорке ли Ларви Риллуотер?

Почему паспортное бюро выдало паспорт на выезд во Францию Джуанелле Риллуотер, находящейся в настоящее время на свободе условно? Ситуация очень туманная. Родни Уилкс убит. Сотрудничаю с местной полицией. Прошу дополнительных инструкций.

Кошен, удостоверение Федерального бюро 047».

Директор Америкен Экспресс — славный парень. Он обещал прислать мне ответ, как только его получит.

Я почувствовал себя лучше, потому что начал какие-то действия. Теперь осуществлю вторую мысль, которая засела в моей голове. Я подозвал такси и попросил отвезти меня в отель «Дьедонне». Я собирался сыграть с Джеральдиной небольшую шутку.

* * *

Это смешно! С тех пор, как приехал в Париж, я почти все время провожу, сидя в кресле напротив какой-нибудь курочки.

И вот я опять в таком же положении. Я сижу напротив Джеральдины и делаю все, что в моих силах, чтобы походить на Сайруса Т. Хикори, который предпринимает все меры, чтобы ему положили на лапу.

Начало смеркаться, и Джеральдина задвинула шторы большого окна. У нее красивая фигура и мне нравится наблюдать за ней. Но что у нее особенно исключительное, так это ее волосы. Она — настоящая блондинка, цвет волос ее появился не из бутылки. Я вас уверяю, что весь ансамбль стоил внимания, сверху донизу. Это ласкает глаза, когда вы смотрите на таких дам.

А у меня, похоже, вид неспокойный и нервный, явно недоверчивый. Это не так легко скрыть, но я делаю все, что могу. Я рассказываю ей всякие истории о своей жене и семерых детях, в надежде, что она проглотит эту небылицу. Употребляю дьявольские усилия, чтобы походить на парня, у которого жена и семеро детей в Милуоки. Для этого мне приходится пришпоривать свое воображение, потому что я не знаю никого, у кого в Милуоки есть жена и семеро детей.

Я держу шляпу в руках, без конца теребя ее, как это делают нервные парни.

Наконец, я выдавил из себя: