Ловцы человеков

– А с тем, кого я предлагаю, и актеров не надо будет, даже сам подберу несколько человек из тех, кто у него на приеме побывал. Оппонентов набирай ты каких угодно!

– А если эти оппоненты сами со слезами каяться начнут? Он уже объявил себя исчадием небес?

– Пока нет.

– Ну вот, как объявит себя божком да приступит к массовым маразматическим обрядам, можно будет устроить судилище. Пропустим его картинку, потом без его участия запишем злопыхания… Единственное, что могу посоветовать: устройте какую-то акцию: массовое сборище, шествие какое-нибудь. Так, чтобы действительно нонсенс получился! Запишите хорошие картинки. Про переполох можно будет пустить информацию в новости по городскому каналу, коллегам там могу скажу, чтоб были готовы в заранее назначенный момент. Только предупреждаю: не нарушьте законодательство – за несанкционированный и проведенный не по правилам сеанс гипноза и прочих психотропных действий, например, можно и уголовное дело выхлопотать.

– А как же всякие секты существуют, которые только этим и живут? Я сам недавно наблюдал за тем, что делается в церкви некоего Николая Ростовского! Чистая уголовщина, если так рассудить!

– Видимо, не «всякие» это секты, а «избранные». А вот про признак, по какому они становятся избранными, ничего не могу сказать. Они ж не рассказывают! А есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. В общем, я к вам приеду, к нему на сеанс беседы схожу и после этого уже все конкретно разъясню…

… После разговора с Игорем Виктор зашел в дом, но не стал садиться по приглашению Владимира, а торопливо махнул рукой:

– Пожалуй, не получится ничего, извини. Да и мне это все неинтересно стало. Брошу я это дело.

И ушел.

***

– Наше желание попасть в ящик сыграло в ящик без нас… – резюмировал, глядя ему вслед, Владимир.

– Кстати, о ящиках, – начал вспоминать Антон. – Я сегодня по ящику в новостях сюжет видел про ящики. Какой-то мелкий священнодеятель где-то в местах не столь и отдаленных от прогрессивного человечества так прошелся по крышам пастве, которая с ума от безделья сходит, что та его совсем спасителем душ считать стала. Традиционно, как водится, углядывал он близкий конец света. До того доуглядывал, что человек пятнадцать по его наущению соорудили подземный бункер с вентиляцией и закрылись в нем до конца света. Свечки жгуть горемыки да молятся по очереди. Для себя ящики какие-то туда притащили, сказали, что в эти гробы сами улягутся. Им кричат: вылазьте, мол, а они отвечают, что если начнет кто их силой вызволять, то взорвут бункер во славу божию. Сам их предводитель, однако, под землю с ними не полез, а, возгордившись организаторскими-то способностями, побег рассказывать о своем успехе. Думал, наверное, зауважают, а его в психушку загребли. Сейчас он в дурдоме в лучах славы купается, каждый день интервью раздает. В новостях и его показали, и бункер, к трубе вентиляционной микрофон подносили детей подземелья послушать. Совсем жалостливо молитвы поют. Включи телевизор – в следующем выпуске новостей повторят.

Владимир радостно прислушивался.

– Так это то, что нам и надо! – развел он руками.

***

У подъезда к ставшему знаменитым оврагу, куда Владимир еле добрался, петляя на машине по полевым и лесным дорогам в такой глуши, что даже мобильник пожаловался на «отсутствие сети», стоял милицейский «УАЗик». Усталый капитан милиции сидел рядом с машиной на раскладном стульчике посреди травы, пил чай из крышки термоса.

– Давненько никого не было! Опять интервью московским гостям давать? – приветствовал он подъехавших, взглянув на номер машины. Убедившись, что подъехали не журналисты, а просто мимо проезжающие «интересующиеся», он в конце концов разговорился.

…В местных краях, богатых грибами да ягодами, в совсем разрушенной деревеньке поселился пару лет назад то ли священник, то ли просто потерявшийся в своей идее человечек. Деревеньку эту он присмотрел давно как очень уж подходящее место для основания религиозной общины: заброшенные дома на одиноком высоком угоре над речкой, за которой – клюквенное болото. По сторонам от бывшей деревни – сосновые леса, в которых после летних ливней появляется такая уйма белых грибов и лисичек, что таскать – не перетаскать все эти дары леса на специально открываемый здесь кем-то с середины лета в сарае заготпункт. Приезжает сюда на сезонный заработок разный народ, кто занимает для ночлегов пустые дома, кто ставит палатки у машин, а на весь световой день уходят все на леса или болота под одуряющую тишину безо всяких мыслей в голове класть да класть грибы да ягоды в огромные корзины, туеса да пестери.