Ловцы душ

– Если уж дама просит, то что нам остается? – развел я руками. – Курнос, дружище, подожди нас в коридоре, прошу.

Просьба ему явно не понравилась, но я надеялся, что на него подействуют моя вежливость и бархатная мягкость голоса. Так и случилось. Курнос буркнул что-то невнятное, после чего вышел прочь.

– Говори, – сказал я.

– Садитесь, прошу вас, – Анна указала на кресло. – Это длинная история.

Я сел. Надеялся, что она не попытается ничего предпринять, поскольку мне не хотелось сражаться с Ройтенбахом, особенно учитывая, что исход этой драки был ясен.

– Мой прадед… – начала она.

– Я с ним познакомился, – прервал я ее. – И нашел персидские книги.

– Познакомились? – Анна явно растерялась. Помолчала. – Знаете арамейский?

– Нет, но иллюстрации…

– Ах, иллюстрации… – улыбнулась она едва ли не мечтательно. – Они прекрасны, да?

– Интересные, – ответил я, поскольку слово «прекрасны» оставлял для трудов авторов, которые творили, вдохновленные Богом, а не направляемые демонами.

– Мой прадед вернулся без малого через сорок лет после завершения несчастного Крестового похода. С того времени жил в подвале, таясь ото всех, кроме моего деда, отца и меня самой. Жаждавший лишь одного: отомстить императорскому роду.

И она была права, называя тот Крестовый поход «несчастным». Ибо наша армия тогда не увидела стен Иерусалима даже издали. А еще многие называли его последним Крестовым походом: ведь следующий, направлявшийся привычным путем из Византия, не добрался даже до Сирии.

– А вы знаете, что причин для мести не было?

– Об этом я узнала совсем недавно, – сказала Анна. – И тогда решила остановить его. Конечно, было поздно отзывать заклятие, но можно было противодействовать ему. Маврикий тогда уже не мог ни двигаться, ни говорить. Не мог мне помочь, даже если бы хотел, – вздохнула. – Но я не раскрыла ему правду. Не хотела, чтобы умирал, зная: все, к чему он стремился, было лишено смысла.

– И что это за заклинание?

– Вызов древнего Демона Злой Судьбы… – она на миг замолчала. – По крайней мере, так можно перевести с арамейского его имя, – пояснила. – Он невидим, бестелесен, его невозможно сдержать или контролировать…

Я вспомнил фигуру, изображенную на иллюстрации. Ту, у которой никак не мог сосчитать головы.

– И что же?

– Был шанс не впустить его в наш мир. Но следовало подкупить Стража Врат.

– Молодой, смуглый, симпатичный мужчина.

– Вижу, что вы познакомились и с ним. Да, именно так он и выглядит. Подарком для него являются девицы. Их должно быть семеро, и они должны быть действительно девственны. Однако ритуал может провести лишь жрица, которая…

– …Является их противоположностью.

– Именно так. В персидских храмах эту обязанность исполняли жрицы-проститутки. Мне пришлось… – она стиснула губы.

Ха, получается, я правильно обо всем догадался: иллюстрации, изображавшие женщину в разнузданных сексуальных позах, имели отношение к Анне Хоффентоллер. Она не могла быть настоящей жрицей-проституткой, но могла делать то, что делали они: принимать в себя как можно больше мужчин.

– И зачем все это? – спросил я. – Не проще ли было махнуть на все рукою?

– Справедливость, господин Маддердин, – заговорил Ройтенбах. – Светлейший Государь не заслужил столь страшного наказания. Да и ничего бы на нем не закончилось…

– Отчего же?

– Светлейший Государь – символ Империи. Заклятие ударит не только по нему, но и по всей стране.

– Невозможно! – крикнул я. – Не существует столь сильного заклинания!

– Мой прадед готовил его пятнадцать лет, – сказала Анна. – Подумайте: одно заклинание. Пятнадцать лет! А прежде в течение тридцати лет он изучал черную магию у могущественнейших персидских магов. Полагаете, это случайность, что он живет так долго?

– Жил, – уточнил я.

– Вы его убили? – она взглянула на меня с отвращением. – Парализованного старика?

Что ж, в некоторой степени именно я его и убил. Но не намеревался говорить об этом Анне.

– Конечно же нет, – ответил. – Он просто перестал дышать.

Не знаю, поверила ли она мне, но до этого-то мне совершенно не было дела.

– Семь девиц за спокойствие, – подвел я итог. – Только, как знать, не было ли все это лишь бредом старика, больного от ненависти? А вы посвятили жизнь, чтобы сражаться с этим бредом… Впрочем, а зачем деду было тебя учить, если ты решила противостоять его заклятию?

– Он учил меня всему с того времени, как мне исполнилось шесть. Много часов – и каждый день. Четыре книги, что он привез с собой, – компендиум мощнейших персидских заклинаний и ритуалов. Но поверьте, кроме этого он помнил удивительно много…

Я взглянул на нее с удивлением и даже, что скрывать, с легкой долей потрясения. Выходит, передо мной сидела истинная персидская волшебница. Мечом Господа клянусь, сколь же лакомый будет кусочек для братьев-инквизиторов. Сколь же темного знания добудут они из сего развращенного сознания! И каким чудесным заданием станет попытка влить в гнилую скорлупу ее сердца чистейшую воду, струящуюся из источника истинной веры.