Ловцы фортуны

Когда на четвертый день после «несчастного случая» его вызвали на Парк-Лейн, Антон с облегчением увидел, что состояние здоровья Мэтью явно улучшилось, и ему приятно было увидеть Миранду за письменным столом библиотеки. Когда Мэтью вышел из комнаты, он приблизился к девочке и улыбнулся.

— Твоему отцу гораздо лучше, — по-немецки сказал он.

— Вы думаете? — пылко спросила она. — Я тоже так думаю, не когда люди чего-то очень хотят, они легко принимают желаемое за действительность.

— До чего мудрые мысли в столь юной головке, — ответил он. — Но не волнуйся, Миранда, на этот раз все так и есть. Ты уже начала читать немецкую книгу, которую я принес?

— Я дочитала ее.

— Так быстро?

— У меня много свободного времени для чтения, ведь друзей у меня нет, — ее взгляд был откровенным, без всякой жалости к себе. Иногда она думала, что было бы хорошо ходить в школу и подружиться с другими девочками, но она знала, что глухота и необходимость специального обучения делала ее мечту невозможной. Взамен у нее были книги, ее собака Ричи и папа.

— Но сегодня ты очень занята…

— Я пишу письма для папы.

Ее глаза засияли, и Антон вновь подумал, как трудно будет оторвать ее от отца.

— Хорошо. Если я смогу тебе чем-либо помочь, Миранда, ты знаешь, где меня найти.

— Да, спасибо.

Антон направился было к двери, но затем остановился.

— Было бы полезно, если бы ты пошла в школу — твоя четкая речь и умение читать по губам настолько хороши, что это вполне возможно.

— Я рада, что вы так считаете, — ответила она, очень уважая его мнение. — Папа говорит, когда я стану чуть старше, я смогу отправиться в школу на континент. Я должна буду выбрать между Францией и Германией, но я уже решила, — очаровательная улыбка осветила ее лицо. — Я выберу Германию.

Ему приятно было слышать это, и Миранда понимала его! Когда он ушел, она попыталась разобраться в их отношениях. Антон был больше, чем просто служащий, но меньше, чем член семьи; его отношение к ней и положение в обществе ставили Антона где-то посередине. Возможно, подумала Миранда, именно он мог бы стать ее другом.

Она опустила глаза на только что законченное письмо. Оно было адресовано мистеру Джону Корту в отель «Савой» и гласило: «Настоятельная необходимость побуждает меня просить Вас как можно скорее нанести мне визит. Дело касается Вашей дочери. Прошу никому, включая и ее, не говорить об этой встрече».

Как ей и было сказано, Миранда сделала пояснение, что пишет вместо отца, поскольку он поранил руку. Без этих слов, сказал Мэтью, мистер Корт может оскорбиться, увидев чужой почерк. Потом она запечатала письмо, отправила его в «Савой» и начала новое.

Первой реакцией Джона Корта на письмо было возмущение и твердое решение никуда не ходить. Он часто утверждал, что ничто не заставит его вновь заговорить с Мэтью Брайтом, ничто не может иметь для него такое важное значение. Но ведь Тиффани была важнее всего. Что же случилось, и почему она не должна знать об этой встрече? Он украдкой взглянул на нее через обеденный стол.

Казалось, у нее отличное настроение, хотя она была несколько бледна и плохо ела — вот и к завтраку она почти не притронулась. Дело, на которое ссылается Мэтью, должно быть связано с бриллиантами, решил Корт, или — словно холодная рука сжала его сердце — это связано с прошлым?

Когда Тиффани заявила, что днем хочет пройтись по магазинам, Корт проводил ее на Бонд-стрит, а затем, против собственной воли, пошел по Пиккадилли на Парк-Лейн. Перед самым домом Мэтью он было заколебался, но потом поднялся по лестнице и его спешно провели в библиотеку, где Мэтью занимал свое привычное место у камина, спиной к нему. Они молча взглянули друг на друга. Прошло уже двадцать лет, как они виделись в последний раз, а когда-то они делили радости и неудачи на алмазных полях Кимберли, жили в одном доме, вместе создавали себе свои огромные состояния. И все это было перечеркнуто и пошло прахом из-за того, что Корт однажды, всего однажды позволил себе согрешить с Энн, и чего Мэтью так и не смог простить. И теперь оба были рады, что перевязанная правая рука Мэтью избавляла их от рукопожатия.

— Я бы не просил тебя прийти, — резко начал Мэтью, — если бы дело не было очень важным. Столь важным и личным, что я не мог никому его доверить. Ни человеку, ни бумаге.

— А я бы и не пришел, если бы ты не упомянул Тиффани, — напряженно ответил Корт. Он почувствовал возбуждение Мэтью, и его тревога возросла.

— Полагаю, тебе не известно, что Тиффани и Филип весьма близки?

Корт побледнел.

— Я запретил ей и близко подходить к кому-либо из Брайтов! — воскликнул он, и ужас ситуации ледяной рукой стиснул ему сердце.

— Глупец! Все, чего ты достиг, так это подстегнул ее любопытство и, возможно, стихийный мятежный дух. Это все объясняет. Она намеренно искала Филипа.

— Уж скорее Филип бегал за ней, ведь она так красива! — в ярости ответил Корт.

— Тем более, ты мог бы приглядывать за ней, — выкрикнул Мэтью. Затем он приложил здоровую руку ко лбу.

— Бессмысленно спорить, Джон, и винить друг друга, все зашло слишком далеко. Они собираются пожениться.

Корт пошатнулся.