Ловцы звезд

«Даже если совсем ничего не «поймаю» на этой экскурсии, пойду завтра искать «кадры» на набережную, на пляж, в магазинчики и кафешки, на площадь и рынок, во все уголки очередных «старичков» – Герман продолжал утешать себя перед возможной неудачей с экскурсией, – Ведь таких «старичков» просто пруд пруди, особенно здесь. И необязательно быть старым, достаточно быть не молодым, не следующих поколений, чтобы чувствовать не просто великую русскую достоевскую тоску, а еще и с советским чувством потерянности и ненужности. Если получится серия, то можно даже название дать – Предбезызвестное время постсоветского пространства души».

Ни в коем случае не пытался Герман идеализировать какие-либо времена и места. Даже на последнем снимке он прекрасно замечал, помимо старичка с хлебом – и грязную собаку, справляющую нужду на облезлый ларек, и откровенную гопоту второй свежести и третьей давности у магазина напротив, и мусорный пакет, летающий по дороге совсем без красоты по-американски, и прорвавшую трубу воды, и нецензурную брань, и многое другое; но это все было неразделимо и неотделимо от центральной темы. И Герману пришло тоже самое ощущение, как от своих фотографий, только чувство это было внутри и не было вызвано визуальным откровением, оно рождалось в глубине от какого-то понимания, которое вроде уже нащупал, но еще не схватил. Но недалеко с ветки взлетела птица, Герман отвлекся на секунду, и вместе с птицей улетело и это откровение, лишь слегка приподняв занавеску буквально на мгновенье.

«А гид то опаздывает» – только сейчас Герман глянул на часы, и надумал подождать еще около получаса. И если никто не придет, то пойдет бродить по окрестностям, а может и поднимется в горы и попробует поснимать, не смотря на то, что пейзажи Герману не удавались, вернее он не мог в них найти то, что искал. Возможно та червоточина в природной гармонии просто отсутствует.

– Доброе утро!

Герман от неожиданности аж подпрыгнул, во всяком случае ему так показалось. Обернувшись, он увидел мужчину с большим походным рюкзаком, который уже протягивал руку.

– Меня зовут Нил, а вы должно быть Герман?

– Приветствую, да я Герман.

– Ну как настроение? Готовы к экскурсии?

– Все хорошо. Если вы о такой готовности – Герман указал взглядом на рюкзак Нила, – то я как-то не думал, что нужно брать какое-то снаряжение.

– Нет, не нужно. Мы до темноты спустимся с гор. Это мое снаряжение, я просто сейчас живу в горах. Двигаемся? Я и так немного опоздал.

5

Первые минут десять шли абсолютно молча, и Герману начиналась казаться странной эта экскурсия. Поспешных выводов делать не хотелось, но смахивало на дешевый развод. «Сейчас приведет меня к какому-то маленькому музейному экспонату, заделанного под старую старину. Расскажет небылицу и запросит денег. Ну и если откажу, то либо какие-нибудь братки, либо менты подтянутся, и будут отжимать». Но все равно Герман продолжал уверенно подниматься за Нилом, а тропа вела круто в гору и подъем обещал быть долгим.

Они прошли еще час очень быстрым темпом, когда Нил остановился на привал, и Герман с удовольствием плюхнулся на, своего рода, скамейку из нескольких бревен.

– Устал? – спросил Нил.

– Есть немного. Самое время отдохнуть, – ответил немного запыхавшийся Герман.

– Ну ты все равно молодец, видать бегаешь. Обычно к этому месту все еле дышат.

– Да я просто не хочу показаться слабеньким, – засмеялся Герман.

– Отлично, – улыбнулся Нил.

«Самое время поговорить, – думал Нил, пока была взята передышка, – все лишние мысли из головы Германа должны были отпасть еще при подъеме, от такого спринта в гору голова должна была очиститься, если, конечно, она не забита всякой ерундой до самых краев. Но смех уже дает надежду на продолжение».

– Слушай, скажи, пожалуйста, пока отдыхаем, знакомо ли тебе такое ощущение: как будто ты ничего вокруг себя не видишь и ищешь нужную тебе вещь, зная, что она лежит на расстоянии вытянутой руки, только не зная где именно? И ты машешь руками и кружишься вокруг себя, пытаясь поймать это что-то очень важное, но тебе никак не удается ничего нащупать. Время идет и его не повернуть вспять, искомое стареет и ссыхается, а ты все крутишься в каких-то конвульсиях, да ты даже боишься сделать один шаг, чтобы не потерять хотя бы место своего понимания. И это ощущение постоянно преследует, дает какие-то намеки, что ты все ближе и ближе к своей цели, что вот-вот схватишь и наконец-то сможешь для начала посмотреть и увидеть, что «это» вообще было, но, на самом деле, ты, как Ахиллес никогда не догонишь черепаху, расстояние будет стремиться к нулю, но никак нулем не станет, и вообще, так и не узнаешь, что гнался за черепахой.

– Это ощущение я испытываю постоянно. И чем дольше я не могу поймать необходимое, тем сильнее оно притягивает. У меня оно проявляется в снимках – делаю несколько кадров, а потом вижу, что как будто нужное осталось где-то между ними, в каком-то микромгновении. И всё: один кадр рано, следующий поздно, а вечность застыла где-то между ними.

– Вечность… Отлично, так тому и быть. Будем употреблять сегодня это слово.