Ловушка

— Почему мы должны так бояться появления хранителя жизни?

— Сегодня ты можешь безнаказанно убивать, а завтра он сделает убийство невозможным. Он сможет вернуть любую жизнь обратно. Ты просто не представляешь, какую угрозу в себе несет появление такого хранителя. И сейчас он может появиться среди восьми светлых рас, и мы должны их уничтожить. Моя цель уничтожение белых вампиров и самого понятия прощения.

— Мне больше знать не положено, Каган? — поинтересовался Лиэн тревожно. Откровенность старшего брата вампира пугала. Он не хотел знать подробностей жестокой войны, которую вели между собой темные и светлые. Лорда вполне устраивала его теперешняя жизнь.

— Не бойся, больше нужного я тебе не скажу, — улыбнулся Каган, похлопав младшего брата по плечу. — Просто все равно услышишь, когда отправишься со мной к владыке термитотелу.

Бордовые глаза раскрылись больше обычного. Вампир учащенно задышал, скрестив руки на груди.

— Ты не говорил, что я должен сопровождать тебя.

— Нет, не говорил, но твое положение обязывает тебя пойти со мной. Тебе и Демору предстоит сопровождать меня, только так можно гарантировать, что разговор пройдет спокойно без происшествий. Нас будет трое, а он один.

— И когда?

— Не сегодня, но будь готов к тому, что я тебя призову.

К удивлению Лиэн к ним приблизился темных эльф Дармагада. Вампир не верил своим глазам. Эльфы Дармагада никогда не сотрудничали с вампирами — они их ненавидели. К тому же, как почувствовала Лиэн, этот эльф не был вампиром, если только отчасти. Лорд не понимал, как такое возможно! Частичное превращение невозможно!

— Хозяин, — встал на колени эльф перед Каганом. — У нас неприятности, я не сумел помешать беловолосой девчонке. Она увела всех эльфов Дармагада из этого мира в мертвый мир.

— Шалит девочка, плохая девочка, — цокнул языком Каган. — Кстати, брат, как тебе мое приобретение? Я просто в восторге от этого чудовища.

— Кто он такой? — напрягся Лиэн, догадываясь.

— Термитотел, марионетка с моим ядом в крови, что делает его идеальной и послушной куклой. Я его купил у Шруускунера.

— Я не знал, что можно покупать марионетку термитотелов.

— Можно, да только приходится рвать их связь с ульем, но мы вампиры для нас нет ничего невозможного. Ты же знаешь, что если укусить марионетку термитотелов она будет послушной, как собачка.

— Что он делал среди эльфов Дармагада?

— Следил за ними для меня. Конечно, новость плохая, но не эльфы Дармагада сейчас занимают мой ум, ими мы займемся чуть позже. Как видишь, у меня везде свои шпионы и девчонке не скрыться. Я найду ее и мальчишку глазами моих рабов. Мне как раз не хватает человека и твоего сынули.

— Я помню, — глухо отозвался Лиэн.

— Это хорошо, что ты помнишь, не разочаруй меня, брат.

Оказавшийся поблизости раб-вампир упал замертво со сломанной шеей, даже лорд не уловил молниеносного движения старшего брата. Каган умел демонстрировать силу, и Лиэн намек поняла. Точно так же Каган может свернуть шею родному брату. Он никому не прощал ошибок даже себе.

Глава 26

Необычные сцены одна за другой сменяли друг друга. Картины прошлого и настоящего сливались воедино. Странно, но запахи и ароматы не пропали. Страницы истории пахли стариной и вековой пылью. Стены незнакомого здания покрывали многочисленные трещины. Разбиты окна и зеркала, в потолке видны дыры, на полу — много разнообразного мусора.

Постепенно унылая картина оживает и словно молодеет на глазах. На стекле пропадают трещины, а потолок и стены восстанавливаются. На окнах появляются красные шторы вместо старых оборванных тряпок. Обстановка и сломанная мебель приобретают прежний вид, как и много лет назад.

— Как и я, ты теперь свободна, — слышится шепот.

Лима понимает, что видит всего лишь сон. Но видит почему-то чужими глазами. Она не может управлять телом, но при этом, чувствует каждую его клеточку. Кому же принадлежит тело? Девушка все понимает, когда тело, в которое она вселилась, подходит к восстановившемуся зеркалу в черно-красной оправе.

Олимпиада шокирована. В зеркале отражался мужчина с рубиновыми глазами, бледной кожей, длинными черными волосами с лентами, перьями и косичками, как у аборигена. Лиме он кого-то напоминал, но она не могла вспомнить, где видела его раньше. Красивые губы раздвинулись в улыбке, обнажая острые клыки. Черная одежда не скрывала фигуры красавца. На шее имелся черный ошейник с красными надписями.

— Смотри, — говорит он глухо, неким зловещим шепотом и проводит по зеркалу когтистым пальцем.

Противный скрежет и зеркальная гладь отражает совершенно другую картину. Лима смотрит во все глаза, вглядываясь в темноту, отраженную в зеркале. Постепенно тьма отступает, и Олимпиада видит алтарь.

На алтаре лежала веронская девушка с растрепанными черными волосами, крепко прикрепленная к нему цепями. Веронка орала и пыталась вырваться, но с цепями не так-то просто справиться.

— Владыка, прими кровавую жертву! — кричали жрецы, стоящие вокруг алтаря. — Возьми эту женщину, теперь она твоя!