Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной

Остановившись там, где остановил её Глеб, Маша вскрикнула. На миг ей показалось, что она сейчас завопит в долгой и затяжной истерике. Они стояли на самом краю крыши и перила обрешётки не скрывали той высоты, которая простёрлась под ними. Маша отшатнулась. Ей казалось, что первый же порыв ветра сбросит её вниз, и она, словно послушный ветру листочек полетит туда, где машины, люди и деревья казались такими крохотными, а потом грохнется о землю, чувствуя, как обрываются внутри все органы и от дикой боли разрывается сердце.

Внезапная пощёчина оборвала её панические мысли.

– Ты будешь работать или съёмки на сегодня сорваны? – тихим голосом вопросил её Глеб, но от этого голоса по спине Марии поползли холодные муравьи. – А неустойку за срыв съёмочной команды может ты заплатишь?!

Глаза Маши сверкнули таким огнём, что Глеб отшатнулся. На минуту ему показалось, что Мария кинется на него как дикая рысь. Но девушка сдержалась:

– Глеб Николаевич, – тихо сказала девушка, но таким тоном, что у съёмочной команды поползли по коже мурашки. – Никогда, вы слышите, никогда не позволяйте себе меня бить. Иначе я либо дам вам сдачи, либо брошу это всё ко всем чертям. Вы меня поняли?!

Глеб в ответ только удивлённо пожал плечами и молча кивнул.

– Кошка выпустила коготки, – подумал про себя. – Что ж, все женщины таковы. Сначала слабые и беззащитные, а потом показывающие свои зубы и когти.

Сначала съёмку проводили посреди крыши, чтобы Мария не так боялась, а потом, видя, что Маша отвлеклась, постепенно передвинулись к краю. И постепенно девушка настолько вошла в привычный на съёмках раж, что почти забыла, где находится. Во всяком случае, высота уже не мешала работе. После этого Марии начало казаться, что она уже ничего не боится.

* * *

Как-то Маша увидела, как снимают в каскадёрских трюках Юлию Корнилову и восхищённо рассказала об этом Глебу. В ответ в его глазах зажглись азартные огоньки.

– Скоро и ты будешь сниматься в таких же.

На следующий день Машу начали обучать вождению автомобиля и мотоцикла. Ещё через время – научили некоторым каскадёрским трюкам. Маша, изучая свои фотографии, и сама не верила, что она видит на них себя. Вот прекрасная белокурая девушка с распущенными волосами взлетает на мотоцикле над холмом. А вот идёт по тросу, натянутому на высоте трёхэтажного дома. Этот номер снимался со страховкой. И всё же сердце девушки замирало от страха, а внизу собиралась толпа народу. Им казалось, что одно неверное движение – и Маша разобьётся. Сама Мария испытывала те же ощущения. Трюки на мотоцикле никто застраховать не мог. И каждый раз, когда Мария взлетала, преодолевая препятствие, ей казалось, что она переломает себе руки и ноги. А может и позвоночник. К счастью, каждый раз всё заканчивалось благополучно, а фотографии Марии становились всё лучше и лучше. И через какое-то время со снимков и видеозаписей на зрителей смотрела уже не просто милая девочка, а профессиональная модель высшего класса.

И вскоре Мария почувствовала, что и сама внутренне меняется. Становится смелее и отчаяние, словно в неё вселился другой человек, преображающий её изнутри.

* * *

А Любовь Романова всё читала и читала об истории Дома на Набережной, забыв обо всём на свете, погружаясь в трагедию человеческих судеб, изломанных беспощадной политикой сталинских репрессий, связанных со Зловещим Домом на набережной в советское время. И некуда было уйти, и негде спрятаться. Беспощадная карающая длань безумствующей власти настигала повсюду. В роскошных квартирах были установлены прослушки, и через них слушали и анализировали каждое слово. И каждое слово, даже произнесённое шёпотом, было услышано. И по каждому неосторожному слову вынесен приговор.

Количество репрессированных жильцов Зловещего Дома насчитывает более восьмисот человек. Исчезал глава семьи – исчезали и семьи. Особенно жутким был 1937 год. Машины приезжали дважды за ночь. Если ночью загорались окна, становилось ясно – забирают. Были времена, когда репрессировали чуть ли не половину семей в Доме. Люди жили, словно в кошмарном сне. Некоторые, чтобы спасти свои семьи, пускали себе пулю в лоб, стрелялись. Но и этот «выход» спасал семьи самоубийц далеко не всегда. Дом в то время застилала красная пелена всеобщего ужаса и безнадёжного ожидания.

Глава 13. Фиалковый омут

В тот день Маша выполняла очередной трюк на канате, натянутом между домами на высоте нескольких метров. Высота была достаточной, чтобы в случае падения переломать себе все кости. Маша в облегающем чёрном латексном костюме – трико и короткой сборчатой юбочке, с распущенной гривой золотистых волос напоминала стриптизёршу, одетую в эротическое бельё. Черный цвет костюма великолепно контрастировал с белизной её кожи. Внизу как всегда собралась толпа зрителей, тележурналисты наставили на неё телекамеры, а журналисты из газет и журналов озаряли вспышками фотоаппаратов. Обычные же зеваки, замерев и раскрыв рты, наблюдали, как прекрасная девушка ступает с шестом по канату, потому что казалось, что каждый шаг может стать для неё последним.