Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной

– И на чем же можно столько зарабатывать? – поразился Серебряков.

– Я вполне успешный биржевый брокер. Чувствую колебания валют, – понимаете? Да и учителя были хорошие. Так что, уже успел и денег скопить, и инвестировать кое-куда. В общем, материальных проблем не испытываю. Вы не смотрите, что застали меня в этой бомжацкой берлоге – это я снимаю, чтобы с группой там играть – увлекаюсь музыкой – вот там мы и тренируемся.

Да и алиби у меня есть. В тот вечер я ужинал с девушкой в этом вот ресторане. Это и хозяин может подтвердить. Я ещё потом заигрался в бильярд, так что ушёл под утро.

– Ну, если ещё и хозяин подтвердит… – обрадованно заметил Владимир, – то всё в порядке. Он и сам был несказанно рад, что паренёк здесь не причём, а то очень уж грустная бы получилась история.

Глава 19. Когда земля уходит из-под ног

Москва, полгода назад.

Сегодня звёзды светили среди белого дня. Мария их отчётливо видела – большие, яркие, серебряные, они тянули к ней алмазные переливающиеся нити, сплетая сетку, в которой так и хотелось взлететь под облака. А ещё ветер, который оплетал её тугим коконом, и было так тепло и уютно, и хотелось раскачиваться, словно лёгкому невесомому листочку. И запах свежести, исходивший от зелёной травы, от листвы деревьев, окруживших её в этом лесу и укрывших от всего мира.

Мария не удивлялась этой свежести чувств, ведь рядом был Он – волшебник, расцветивший её мир радужными красками.

– А ты знаешь, в том фильме я выполнил все каскадёрские трюки сам. Было немного страшно, но ради адреналина стоило на это пойти…

– Да, и мне тоже приходилось на фотосъёмках, но только я от этих трюков никакого удовольствия не испытывала. Экстрим – не мой конёк.

Они говорили и говорили, наперебой, ни о чём и обо всём, торопясь высказать свои мысли, мнения, всё, что успел накопить их жизненный опыт. Ведь каждый знал, что другой всё поймёт и примет, и ни за что не осудит, и ничем не затмить того чувства принятия и восхищения, что они вызывали друг у друга.

Мария не узнавала сама себя. До сих пор все её мысли были только о Глебе – о властном, таком непростом, да ещё и женатом Глебе. Мужчине, с которым у Марии не было никаких перспектив, но который так глубоко вошёл в её мысли и её сердце. А сейчас Маше вдруг захотелось, чтобы этот высокий, стройный, ослепительно красивый мужчина, с яркими синими глазами решился и обнял её, что она стала молить об этом вселенную. Ну, когда же, когда он решится, и она ощутит всем телом ту силу и доброту, которая исходила от него. А Александр всё говорил и говорил. Он говорил массу весёлых и интересных вещей – рассказывал анекдоты о своей сценической жизни, интересные истории и различную полезную информацию о творчестве актёров, режиссёров, продюсеров – о том мире, в котором жил.

А Маша слушала его и молчала о том, что женщина никогда в первые дни знакомства не решится произнести вслух – чтоб обнял, погладил, приласкал…

И вдруг, прерывая Машины любовные мечты, земля разверзлась и куда-то ушла из-под ног. И девушка, вместо того, чтобы взлететь, на что, как ей казалось, она ещё секунду назад была способна, полетела куда-то вниз. Её падение длилось так долго, что ей показалось, что под ней разверзлась сама преисподняя. А она всё катилась и катилась, набивая синяки, обдирая руки и оставляя прорехи на своём лёгком платье. И, наконец, замерла неподвижно, глядя широко открытыми глазами на белые облака, молочным туманом клубившиеся в далёком небе.

– Маша, Машенька, что с тобой, ты жива?! – Александр стрелой нёсся к ней, на дно достаточно глубокого оврага, в который Машу угораздило так фатально скатиться. Мужчина прыгал, словно длинноногий сайгак и, казалось, в три прыжка оказался на дне и бросился к Марии. Он с тревогой ощупывал и оглаживал её тело, ища переломы, а Маша совсем не чувствовала боли, словно ей ввели сильный наркотик. Таким наркотиком и были для неё прикосновения Александра. Она специально не спешила вставать, чтобы эти райские мгновения продлились как можно дольше. «А может он ещё и поцелует», – улыбаясь в предвкушении подумала Маша.

– Ты улыбаешься, Машуль? Так значит, ты цела и у тебя ничего не болит? – обрадованно закричал Александр.

– Ну вот, – с внутренним вздохом констатировала Мария, – теперь не поцелует…

Девушка открыла глаза и начала подниматься с земли. Александр подал ей обе руки, помогая встать. Однако, поднявшись на ноги, Мария вскрикнула от боли. Падая с оврага, девушка вывихнула-таки лодыжку, и теперь давление на ногу отзывалось тупой неприятной болью. Маша виновато поглядела на Александра.

– Ну вот, мало того, что я растяпа, так ещё и ногу умудрилась подвернуть. Как же теперь мы выйдем из этого леса?

– Вот это как раз не беда! – вдруг рассмеялся Александр. Наоборот, о такой ситуации я мечтал всю жизнь!

И мужчина внезапно подхватил Машу на руки, словно она была легче пёрышка.