Ловушка для ангела

Вылезать из тёплой постели было в лом. Труханов перевернулся на другой бок и натянул одеяло до подбородка. Со стороны окна сильно тянуло холодом.

— Надо рамы менять, — подумал Евгений. — Закончу это дело и займусь, — дал он себе слово, заведомо зная, что это ложь.

Ремонт он не любил. Уж слишком он своими неудобствами напоминал стихийные бедствия.

— Не то чтоб старые рамы сильно продувает, но газета по подоконнику реально летает! Разогнать меня некому! Была бы жена, — размечтался Евгений и тут же одёрнул себя: — Так стоп! Одна жена уже была! Периодически выносила мне мозг и учила стоять по стойке смирно! Командовать я и сам могу — Встать!

Не пересолив как обычно яичницу и почувствовав себя богом, Труханов решился выйти на улицу. Да и время уже подпирало.

Гидрометцентр не обманул: минус тридцать, да ещё с ветром и машина подло не желает заводиться — замёрзла.

Недовольно пофырчав, она всё же нехотя заработала и по плану оперативно розыскных мероприятий Труханов ехал к старому другу Темникова — как тот сам обозначил себя по телефону.

Девять часов утра. Затянувшийся час пик. «Toyota» Труханова скорее толкалась, чем ехала в морозных клубах выхлопов двустороннего уличного движения и взвинченных до предела нервов водителей многочисленного личного и общественного транспорта.

Вырулив, не доезжая лежачего полицейского, охранявшего пешеходный переход возле школы, Евгений надеялся проехать дворами, но неожиданно натолкнулся на милицейское оцепление.

Как — то так припарковавшись, он пошёл поздороваться с коллегами.

На ограждённом участке дороги, возле джипа в окровавленном снегу лежал труп мужчины. Вокруг работали опера.

— Свежак! Только что бегал, — оглянувшись на труп, поделился впечатлением знакомый опер, здороваясь с Трухановым за руку. — Огнестрел и похоже, что — очередной висяк.

Предприниматель. Скорее бедненький, даже без охраны ездил. Сына в школу подвёз из — за сильного мороза. Обычно парень сам добирался. А тут, как ждали! И нашли где! Прямо возле школы автоматной очередью полосонули.

А он вместо того, чтобы побыстрее уехать, из машины выскочил. Может за сына испугался? А потом, похоже, за машину хотел спрятаться, но не успел. Снайпер опытный оказался, ребят не задел! Они поначалу даже ничего не поняли. Свидетелей хоть отбавляй, но им по семь — восемь лет, — майор кивнул в сторону стайки притихших ребят, с округлёнными от страха глазами.

Вдоль ограждения уже собралась немалая толпа, желающих поглазеть. И даже мороз их не брал!

— Старшеклассники обычно подтягиваются позже. А эти вот рассказывают, что страшный дядька в маске стрелял из автомата и убежал во дворы.

А они здесь проходные. Ищи теперь!

— Здорово, — смешно, по — медвежьи переваливаясь, к Труханову подошёл старший опер из «убойного». Евгений знал, что он крышует в своём районе палёный алкоголь. Но его почему — то до сих пор не закрыли. Может быть в нём как — то было заинтересованно высшее начальство?

Он первым, слишком подобострастно протянул Евгению руку.

Труханов поздоровался с ним довольно сухо и подчёркнуто отстранился подальше.

Опер выглядел озабоченным и не заметил холодного приветствия Труханова. Возможно, и здесь пострадали его интересы и теперь он отчаянно ломал голову над тем, как устранить возникшие неудобства?

— Мне бы ваши проблемы, — вздохнул Труханов, — Тут хоть какая — то картина вырисовывается. Не захотел платить крыше, или мешал конкурентам. Возможно, его даже предупреждали, возможно, что и по телефону. И можно получить распечатку звонков. Опять же оружие.

Сигналя, к месту происшествия подъехала ещё одна милицейская машина.

— Вот и начальство пожаловало!

Решив лишний раз не светиться, он дал газ и заспешил по своему делу на Новокузнецкую улицу.

Дверь нужной Труханову квартиры открыла высокая и очень худая молодая женщина, словно всем своим видом извинявшаяся за то, что вынуждена занимать некоторое жизненное пространство. Глянув на его служебное удостоверение, проводила Евгения в душный кабинет, больше напоминавший средних размеров библиотеку, обставленную старинной, громоздкой мебелью.

— Это было грубейшей ошибкой следствия, до сих пор не поговорить с человеком, который лучше всех знал покойного!

Корнелий Иванович, высокий седой человек, чудно торчавший из объёмного, тёплого пуловера, вежливо приподнялся навстречу Труханову и властным жестом руки пригласил Евгения сесть в кресло напротив. Забытый всеми и уставший от одиночества он наверно был рад каждому новому лицу и возможности поговорить хоть ни о чём. И уж конечно сильно соскучился по случаю быть полезным.

Хотя в его тоне и проскальзывала непринуждённая вежливость опытного дипломата, сами его высказывания Евгения немало озадачили.

Корнелий Иванович поудобнее устроился в своём старом кресле, отдалённо напоминавшем трон, и с удовольствием пустился в воспоминания, по — началу обнадёжив ожидания Труханова.