Ловушка для Горби

И в ту же секунду получил от вскочившего панка оглушительный удар сникерсом в челюсть. Потрясенный не столько силой второго удара, сколько тем, что этот частник, этот сопляк поднял даже не руку — ногу! — на него, секретаря обкома! Стриж несколько мгновений стоял, пошатываясь, как в нокауте, а затем резко дернул головой, стряхивая головокружение и возвращая мышцам силу для настоящей драки.

Однако Турьяк и Вагай были уже между ним и панком. Причем Турьяк замком обхватил Стрижа за плечи, а Вагай уже направил свой «тэтэшник» на панка, застывшего в стойке дзюдо. При его прическе и наряде он был похож на африканского дикаря, готового к атаке.

— Стоп! Спокойно! — тоном укротителя говорил ему Вагай. — Мы делегаты съезда партии. Руки вверх…

И все бы, наверно, обошлось — под дулом пистолета парень нехотя расслабился, стал поднимать руки вверх. Но тут из глубины ресторана показалась фигура пожилой женщины в кухонном фартуке.

— Бандиты!!! — орала она на бегу, хватая по дороге стул.

Вагай непроизвольно повернулся в ее сторону вместе с пистолетом в руке, и в тот же момент панк бросился на него, заломил руку с пистолетом, а женщина опустила стул на медвежью голову Турьяка. Тем временем еще двое — молоденькая жена панка и его отец — бежали сюда из кухни с огромными кухонными ножами в руках. Грохнул выстрел. Как пистолет оказался в руках панка и каким чудом пуля никого не задела в этой кутерьме — об этом никто не думал, но всех отрезвил грохот выстрела.

— Папа, стой! — заорал панк своему отцу, сидя на полу и держа в руке пистолет, направленный теперь на Турьяка, Стрижа и Вагая.

— Паскуды! Документы!

Турьяк, голый до пояса, медленно поднял с пола свой пиджак и бросил его панку. Тот, держа одной рукой пистолет, другой рукой прощупал карманы турьяковского пиджака.

— На хер тебе их документы?! — в запале крикнул ему отец, все еще держа навскидку огромный нож. — Я счас милицию!.. Тут работаешь, как лошадь, а тут приходят вот такие — за кассой, бля!..

— Подожди… — сказал ему панк, доставая из кармана турьяковского пиджака красное кожаное удостоверение с золотым тиснением: «МАНДАТ ДЕЛЕГАТА СЪЕЗДА КПСС». Внутри мандата была фотография Турьяка и надпись типографским шрифтом: «КАНДИДАТ В ЧЛЕНЫ ЦК КПСС, ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ИРКУТСКОГО ОБЛАСТНОГО КОМИТЕТА КПСС». Панк захлопнул удостоверение и сказал отцу: — Не нужно милицию…

— Почему?!

— Потому что милиция им принадлежит.

— Вот твоя партия! — повернулась мать панка к своему мужу. — Сволочи! С пистолетом! Такие и в Горбачева стреляли! Банди…

— При чем тут Горбачев! — поспешно пробасил Турьяк как можно примирительней. — Я хотел чая, а ты меня стулом по голове…

Громкий стук в наружную дверь вагона заставил всех повернуться к тамбуру. Оказывается, поезд уже, наверное, с минуту стоял на станции Ежиха.

— Эй, тетери, заспались?! — весело кричали с платформы два молодых местных мужика. — Принимай товар-то, а то поезд пойдет!..

Панк презрительно швырнул Вагаю его пистолет, вышел в тамбур и открыл наружную дверь. За ней, впритык к платформе был припаркован маленький и запыленный грузовичок-«пикап», в его кузове тесно стояли высокие металлические бидоны с молоком и сметаной, плетеные корзины с головками сыра, укутанными в сырую марлю, ящики с крупной черникой, грибами, помидорами, огурцами. И ведра с еще живыми, вяло шевелящими усами волжскими раками.

Окинув цепким взглядом товар, панк вытащил из кармана джинсов толстую пачку денег, отсчитал 400 с чем-то рублей и отдал одному из мужиков. Рыжий гребень прически не помешал ему превратиться в делового бизнесмена. Мужики, не споря и не торгуясь, тут же стали затаскивать бидоны, ящики и корзины в тамбур вагона-ресторана. А в свой пикапчик бросили два ящика чешского пива, которые вынес им отец панка.

— Обратно по графику поедешь? — спросил панка один из ежихинских мужиков. — Через неделю?

Панк пожал плечами:

— Если забастовки на дороге не будет…

— Через неделю ежевика поспеет, — сказал мужик. — Будешь брать?

— Только расфасованную, в кульках.

— Само собой, — согласился мужик. — Дети расфасуют…

Тем временем жена панка, его мать и отец спешили внести продукты внутрь вагона, и Турьяк помог им тащить тяжелый бидон с молоком. Жена панка покосилась на него недружелюбно, но промолчала. Гудок электровоза подстегнул Вагая и Стрижа тоже включиться в работу. В открытой двери вагона ресторана возникло несколько парней — пассажиров из общих вагонов. На их голых плечах были наколки — у одного русалка, у другого надпись «НЕ ЗАБУДУ АФГАНИСТАН!»

— Эй, друг, пивка бы по бутылке! — попросили они панка с жаждой в глазах и в голосе.

— Не имею права, только с одиннадцати часов, — ответил им панк.

Поезд плавно тронулся. И уже на ходу, когда вагон проплывал мимо стоящего с желтым флажком дежурного по станции, тот бросил в тамбур перевязанную бечевкой толстую пачку свежих газет — местных и центральных. На изгибе верхней газеты можно было прочесть «ПРАВДА», а ниже был крупный заголовок «РЕЧЬ Н.БАТУРИНА…».