Ловушка для горничной

— А какого… — глотаю слова, потому что ком в горле мешает дышать. Адреналин подскакивает, и меня начинает трясти. Нарушаю все правила, несусь по встречной полосе, почти сталкиваюсь с легковушкой, но благо та вылетает на обочину.

Залетаю во двор под арку, навстречу нам внедорожник, не даю ему проехать, разворачивая машину, и тот влетает нам в бок. Удар! Встряска. Двери с моей стороны заблокированы. Я не знаю, там ли Василиса, но что-то подсказывает, что там.

Мои парни реагируют мгновенно, вылетая из машины с другой стороны. Выхватываю ствол, выбираюсь за ними. Подлетаю к машине, распахивая двери с пассажирской стороны, пока мои парни прессуют водителя.

— Андрей! — жалобно всхлипывает Василиса, и у меня внутри все обрывается.

Между нами Руслан. Наставляю на него ствол, а он спокойно выставляет руки вперёд, хотя под его пиджаком тоже оружие. Руслан наёмник, ему вообще срать на наши разборки, идею и законы, он на стороне денег: кто платит, под тем он и ходит.

— Тихо, Андрей, я все понял, — спокойно выходит из машины, демонстрируя мне свои руки.

— Андрей, там Марк ранен, — всхлипывает Василиса, так и не выходя из машины. Заглядываю в глаза Руслана. Он же не идиот, должен понимать, чей сын Марк. Демон же разбираться не будет.

— Во-первых, это не я. Во-вторых, ранен в плечо – так, царапина. Боевое крещение, можно сказать, — усмехается Руслан. — Опустите меня с миром – расскажу, как так вышло, что твои парни сейчас в отключке в квартире и почему ваш план не сработал, — начинает торговаться Руслан.

Поднимаю голову и вижу, как во двор заезжают два внедорожника Демона, а за ними скорая.

— Ну, это ты сейчас Демону расскажешь, — выдыхаю я, кивая на кортеж. Протягиваю Василисе руку, сжимаю холодную ладошку, вытягивая девочку из машины. Опускаю глаза вниз, замечая, что она без обуви. Подхватываю Василису на руки и несу к подъезду. Позади окрикивают, но мне плевать, моя девочка всхлипывает и дрожит, и я очень перед ней виноват.

Глава 33

Андрей

Мы вдвоем в гостиной. Вечер, сумерки, в комнате горит лишь напольный светильник, в окне блики ночного города. Тишина, мы молчим. Все вроде благополучно закончилось, но нас еще накрывают триггеры этого дня. Делаю горячий чая, хотя, конечно, хочется чего-то покрепче. Но не стоит. Это нужно пережить на трезвую голову, переболеть и выработать иммунитет.

Ставлю чай на журнальный столик. Сажусь в кресло. Моя девочка сидит на диване, укутанная в плед. Ей холодно. Мне, в принципе, тоже. Дело не в температуре воздуха, дело в нас, мы ловим отходняки после всплеска адреналина. Я виноват перед ней, да. Не все рассчитал, опрометчиво кинул девочку в бездну ее страхов. А должен был стать надежной спиной для нее.

Я обещал…

И это меня жрет изнутри.

Особенно когда моя девочка такая тихая и отрешенная. Нет, она не бежит, не шарахается от меня, не отталкивает, не кричит и не обвиняет.

Но…

Закрываю глаза, глубоко вдыхаю. Дышу. В голове рой мыслей. Бай в подвале. Все мое нутро рвется туда. Рвется убивать с особой изощренной жестокостью. Но здесь и сейчас я нужен своей женщине.

Мой телефон отключён, как и Василисин. Мы вне зоны доступа. Мы в своём мире. На меня накатывает что-то очень болезненное, острое, как приступ…

Приступ жгучей любви к этой женщине, до такой степени, что становится нечем дышать. Глотаю кислород, а надышаться не могу. А я ведь мог потерять ее сегодня.

По своей вине…

Кричу внутри.

Зажмуриваюсь.

Я не прикасаюсь к ней сейчас – себе в наказание. Мне снова нужно разрешение.

— Как там Марк? — тихо спрашивает Василиса, нарушая тишину.

— С ним все хорошо. Ранение некритичное. Пулю вынули, зашили. Он уже дома.

— Хорошо… — выдыхает Василиса.

— Хорошо, — повторяю за ней. — Он молодец.

— Да, — шепчет Василиса.

И нас снова накрывает тишиной. Мое нутро начинает биться в неконтролируемой истерике. Не выдерживаю.

Ну что я делаю?

Зачем?

Выстроил какие-то стены. Решил наказать себя. Мне залюбить ее нужно. Настолько, чтобы стереть этот день навсегда.

Подымаюсь с места. Василиса вздрагивает, распахивая глаза, когда я шумно отодвигаю стол, который нас разделял. Опускаюсь перед ней на корточки, беру ее холодные руки, сжимаю в своих ладонях, чувствуя, как она расслабляется, шумно вдыхая.

— Да, моя любимая девочка, расслабься, отпусти все сейчас. Я не допущу больше ошибок. Обещаю, — хрипло шепчу ей.

Утыкаюсь лицом в ее холодные ладони. Давай, согревайся. Целую ее пальчики, чувствуя, как они оживают, начиная гладить мои скулы. Да, вот так. Оживай, моя девочка.

А ведь она так просила меня сегодня не уходить…

— Прости меня, малышка.

— За что?

— За то, что все это допустил.

— Ты не виноват.

— Виноват. Но все… Все позади. Нет больше твоих страхов. Бая больше нет. Тебя никто не преследует. Ты можешь жить и дышать спокойно.

— Как нет? — немного ошарашенно спрашивает она.

— Нет.

— Совсем?

— Совсем.

Кивает. И я благодарен ей за то, что она не спрашивает подробностей.

Эта падаль, конечно, еще дышит, загрязняя воздух своим смрадом. Но он уже не выйдет живым из подвала.