Ловушка для профессионала

— Для тебя приготовят, — заметил Аркадий и тут же переключил внимание на мою спутницу.

— Что будет заказывать дама?

— Чай, — коротко отрезала она, всем своим видом показывая, что ежедневно привыкла ходить по лучшим ресторанам города.

— А к чаю — на твое усмотрение, — ответил я на непонимающий взгляд директора.

Аркадий кивнул и с достоинством вышел из кабинета. Я достал сигарету и спросил:

— Вы не против?

Женщина промолчала, и это я тут же истолковал как знак согласия, прикурив от зажженной свечи стомиллиметровку «Пэлл-Мэлла».

— Так позвольте узнать, кого я убил? — обращаюсь к матери Снежаны, не подозревая как вести себя дальше. Никогда не думал, что буду вступать в душещипательные разговоры с мамашей одной из своих любовниц.

— Сколько вам лет? — вопросом на вопрос отвечает Анастасия. — Я хочу знать, сколько вам лет?

— Думаю, мы ровесники, хотя у дам не принято…

— Мне — тридцать семь, — отрезала женщина, а потом добавила, — исполнится в этом году.

Хотя мой возраст перевалил за четвертый десяток, я не собирался в этом признаваться.

— С сожалением, должен заметить, я несколько моложе.

— Вижу. Но все равно. Вы же ей в отцы годитесь. Не боитесь, что…

— Я в этой жизни ничего не боюсь. Вы не допускаете мысли, что любовь может быть у людей разных по возрасту?

— Любовь? — вспыхнула она. — Хватит притворяться. Это не любовь, а развращение девочки. До встречи с вами мой ребенок…

— Вы просто не заметили, как ребенок вырос. Акселерация.

— Я требую, чтобы вы прекратили встречаться с моей дочерью, — отрезала она. — В противном случае мне придется все рассказать мужу. И тогда…

Я уже не слушал эту пламенную речь. Мужа ее я, конечно, боюсь. Еще больше, чем милицию. Сколько наивных людей вокруг, неужели их жизнь так ничему и не учит?

— Мы всю жизнь воспитывали ребенка, чтобы он был честным, порядочным человеком, добрым и скромным. И тут появляетесь вы… Вы разрушили все, что мы создавали.

Понятно, теперь я уже не убийца и бандит, а разрушитель. Прямо-таки Римо из одноименного боевика.

— Вы, наверное, просто не можете себе представить внезапно вспыхнувшего чувства, — наконец-то удалось вставить фразу в ее монолог.

Женщина с ненавистью посмотрела на меня. Что-то мне не нравится ее поведение. Я всегда предпочитаю говорить с людьми на равных. А тут она словно снизошла ко мне с небес, этакая праведница, пытающаяся не только спасти свою дочь, но и душу сатаны, схватившего ее своими грязными когтями.

Появившийся официант расставил на столе закуски, прервав нашу беседу:

— Скажете, когда подавать горячее.

— Кофе принеси. Уже, — попросил я.

Без тени удивления он кивнул головой в знак согласия и мгновенно оставил нас наедине.

Наверное, именно его появление несколько сбило Анастасию с мысли, и она от воспитанной в строгих правилах дочки перешла на мою личность:

— К тому же вы уголовник, несмотря на приятные манеры. Это сразу чувствуется.

— Я бизнесмен, — пытаюсь оправдаться.

— Все бизнесмены — воры, — конкретизировала мою уголовную деятельность мама подружки.

— Вам бы следователем служить, — пробормотал я, — засады устраиваете… Кстати, позвольте узнать, где вы трудитесь?

Женщина немного смутилась, но все-таки ответила:

— В настоящее время я в отпуске. Работаю вместе с мужем в научно-исследовательском институте легких сплавов. Но это к нашему делу не имеет отношения.

Ошибаешься, милая, имеет. Значит ты воспитываешь дочь по собственному подобию, но почему-то не хочешь понять, отчего противится Снежана твоему образу жизни. Ты младше меня, но все равно принадлежишь к неискоренимой породе совков, которых не просто сделали нищими, но и научили этой нищетой гордиться. Как там у вас говорится в качестве самой распространенной характеристики — живет скромно?

Я перестал сопротивляться ее напору. Таких людей ни в чем не убедить. Ни в том, что ее дочь может любить человека, гораздо старше себя. Ни в том, что гордиться своей нищетой могут только недалекие люди, которых, увы, большинство. И в самом деле, зачем им жить не скромно, как привыкли, а просто хорошо?

— Вы женаты? — продолжила допрос Анастасия Вишневская, о которой родная дочь отзывалась кратко: «Мамочка только о духовном говорить может. На большее у предков зарплаты не хватает». Не понимает Анастасия, что в наши дни от исключительно духовной пищи можно лишь ноги вытянуть, сейчас не купишь колбасу за два двадцать, чтобы еще оставались силы беседовать о симфонической прозе.

Официант поставил передо мной кофе. По-видимому, аппетит у нас со Снежаниной родственницей пропал синхронно.

— Да, женат, — чуть ли не с вызовом бросил я.

— Подонок, — с прежней ненавистью бросила Анастасия. — Ты подонок не только по отношению к моей дочери, но и к собственной семье.