Ловушка для творца (СИ)

Это все запечатлелось на сетчатке одним взглядом — скриншотом (снимок экрана). Я его рассматривал и изучал, не открывая глаз. Потому как, всего лишь попытка просто смотреть, не говоря о уже, о том, чтобы осознать увиденное, привела к двоению в глазах, головокружению и дикому приступу клаустрагорафобии (игра слов — боязнь и замкнутых и открытых пространств).

***

Когда-то.

Где-то.

Не вдалеке, всего лишь на границе видимости закрытых глаз, появилась красная точка, которая буквально в следующий момент притянула Меня к себе, всего сразу, без движения обдувающего лицо воздуха и инерции.

— Если хочешь видеть, — смотри! — прозвучало мужественное сопрано.

— Если хочешь слышать, — слушай! — добавил тот же голос женственным басом.

Я открыл глаза, изображение съехало в сторону, звук пропал и Я отключился.

— Смотри! — приказало сопрано.

— И слушай? — спросил бас.

— Я не пойму, как?! — донесся до Меня Мой неузнаваемый голос, однако наученный прежними попытками, Я не открывал глаз. — Что мне сделать для этого?

— Тебе лишь нужно захотеть! — уверенно произнесло сопрано.

— Тебе лишь нужно все забыть? — неуверенно добавил бас. — Все что ты знал до этого.

Я промолчал, а сам подумал: «Смотреть, слушать, захотеть, забыть… Ни фига не понял!»

— А нельзя ли, более доходчиво? Или я сильно наглею?

Голос дуэтом засмеялся нежным басовитым колоколом.

— Вы, люди, странные существа! То, чем вы владеете по праву рождения, вам не доступно, потому что вы, за редким исключением, не стремитесь к этому. То, что вам не понадобится ни в одном из известных миров, бережете больше жизни и ее же, приносите в жертву своему заблуждению! — печально констатировало сопрано. — Тот, кто может из песчинки создать бесконечность Вселенных, из горы песка лепит миллиарды пасочек, чтобы ни в коем случае вдруг не Сотворить.

— Странные существа! — раздраженно подтвердил бас.

— М-м, — не стал спорить Я, по-прежнему не открывая глаз. — А каким образом это относится ко мне и кто вы, где Я? — голос дал петуха.

Снова прозвучал колокол, воспринятый мною как смех.

— Я, Женское Начало Миров, — спокойно сказало сопрано.

— А так же Мужское, — добавил обеспокоенный бас.

— Так вас — двое? — поинтересовался Я. — Дуализм в высшем проявлении?

Опять загрохотал нежный колокольчик.

— Это только потому, что ты не умеешь видеть, — вздохнуло сопрано.

— И слышать! — утвердительно просипел бас.

— Но я хочу научиться! — чуть не выкрикнул, расстроившись не на шутку Я. — Как это сделать?!

— Все просто… Если хочешь видеть Истинное — смотри не прямо на то, что хочешь видеть, а сквозь себя… — проинформировало сопрано.

— Думаешь, слушая снаружи, — уловишь свой резонанс с Мирозданием? — спросил бас. — Пусти окружающий мир в солнечное сплетение!

Час от часу не легче… Два глюка учат меня их видеть! Слышать их я уже вроде бы могу…

— Антон-он-Слав-ав, ЯЯ не-е глюки-юки! Пробуй — обуй — буй — уй! — гаркнул слаженный дуэт, порождая у меня в голове перемежающееся эхо.

Пипец!

Они и мысли читают! Или это у меня просто, вавка в голове послешоковая?! Может быть, сижу Я себе возле «пони» («бардака»)… Стоп! Какой «пони», какой «бардак»?

Бли-ин!

Что-то плющит меня, не по-детски, я ж, блин не пью, не курю! (Это я-то, не пью? Ладно, — не курю!)

Какой к чертям собачьим — Я?!

Почему с большой буквы?!

Трандец!

У меня, походу, раздвоение личности! (И у меня!)

/ Да ладно, расслабьтесь!/

А это кто сказал?! Когда я расстроился, я не имел в виду разтроение, в смысле разделение на троих.

Моя, слегка протекающая крыша, нечувствительно ускользнула, и я ушел из сознания…

— Что, потерялся? — посочувствовало сопрано.

— Слабак! — выплюнул бас, и прорычал: — Так, пора брать процесс в свои руки!

— Да, пожалуйста, — не стало возражать сопрано.

— Открывай глаза, боец! — гаркнул бас. Сопрано промолчало.

Я честно открыл глаза, увидел двоящуюся, дергающуюся фигуру, икнул и снова выпал из событий.

— Так, пробуем по-другому… — расстроился бас.

— Погоди, ты уже попробовал! Теперь я! — воспротивилось сопрано и стало мелодично инструктировать. — Не торопясь, потихоньку, открываешь глаза, смотришь не пристально, а расфокусированным взглядом,

как бы внутрь себя, удерживая картинку снаружи, и ме-едленно переносишь, (я сказала ме-е-е-дленно!) взгляд на меня, сохраняя расфокусировку…

— Вот так, у тебя получится! — подбодрил бас.

— И слушай, что звучит в груди, не отпускай, — посоветовало сопрано.

Я серьезно сосредоточился, мысленно помогая глазам, начал потихоньку их открывать, усиленно, словно перед погружением на большую глубину, вентилируя легкие и пыхтя.

Что-то уже вижу…

— Да не пыжься ты так, лопнешь! — хохотнул бас.

— Не надо напрягаться, физические усилия напрасны! — подтвердило сопрано.

И Я расслабился…

Совершенно не желая ни видеть, ни слышать, ни вообще находиться здесь, рядом с двумя сумасшедшими глюками — бодхисатвами, открыл глаза и полностью расфокусированным (хоть бы косоглазие не заработать!) взглядом мазнул по стоящей передо мной фигуре, вслушиваясь в шевеление звука под солнечным сплетением.