Ловушка для убийцы

– Я не мог не вернуться к тебе. – Эти слова были стопроцентной правдой: не вернуться он действительно не мог, хотя и обманули девушку, ибо она поняла их по-своему. В жизни подобное случается нередко. В безжалостном прозрении испепеляющей молнией ударила мысль: «А ведь меня уже никогда не будет так любить столь красивая девушка. Хотя бы потому, что я с каждым прошедшим днём не молодею. Увы, увы».

Стараясь говорить непринуждённо, Мак обронил:

– Внизу какой-то тип заглядывался на наши окна, не тебя ли он заприметил, ведь ты такая красивая? Я взревновал и прогнал нахала прочь. Физиономия у него преотвратная, словно у вышибалы из бара. Не хотел бы я с ним повстречаться ночью в тёмном переулке… Но что с тобой, Джинни, что случилось, что?

Девушка застыла, смертельно побледнев и изменившись в лице, а потом зарыдала навзрыд.

– Что с тобой, что?

Он прижал её к себе, словно маленькую девочку, гладя по голове:

– Почему ты плачешь? Ну, скажи же, скажи?

Вспомнил Брогана с Долиссоном: «Они должны быть довольны, слушая нас. А может, даже и видят. Свиньи! Радуйтесь, мерзавцы, всё пока идёт по вашему плану». Пока! Он не сомневался, что через потайные микрофоны Броган с Долиссоном сейчас слушают его разговор с девушкой. Наверное, и гориллообразный Томпсон тоже при них. Мысленно выругался.

– Мак, милый, я пропала! Они добрались до меня и здесь! Я скрываюсь уже почти неделю! – сбивчиво говорила Джинни, ухватившись за Мака, как утопающий за соломинку. Сквозь рыдания она выдавливала из себя: – Знай же: меня хотят убить! Понимаешь: убить! Я скрываюсь уже более недели. Меня убьют, я знаю это. Оттого я и хотела покончить с собой: не выдержали нервы. Подумала, что лучше утопиться, чем томиться в ожидании, пока прикончат. Теперь уж они точно убьют меня!

– О чём ты говоришь, Джинни, кто хочет убить тебя? С какой это стати? И за что? Выдумываешь всякие глупости!

– Это не глупости, ты просто не знаешь! Я служила секретаршей у Джеральда, он руководит крупнейшей металлургической корпорацией в Бирмингеме. Занимается афёрами. Я случайно про них узнала. У меня оказались уличающие его документы, но их я по глупости уничтожила. Только он ни за что не поверит, будет считать, что я их где-то припрятала в качестве компромата. Он всех судит по себе. Я его хорошо знаю. Он считает меня опасной для своей карьеры и пойдёт на всё, чтобы убить меня. Он же думает, что я могу это сделать. Правды-то он не знает. А недавно он выставил свою кандидатуру на выборах в парламент, скоро выборы. Этот подонок однажды вечером пристал ко мне, когда мы остались наедине, требуя… Ну, ты сам знаешь, что. Я вырвалась, обозвала его по-всякому, надавала оплеух и наговорила всего! Заявила, что в парламенте ему не бывать – мол, будет сидеть в тюрьме. Проговорилась про те документы: мол, обнародую их… Видел бы ты его реакцию: он весь побелел. Теперь мне конец. Понимаешь: мне конец, он убьёт меня! – Девушка зарыдала.

Мак достал из бара виски, налил в стаканчик и протянул Джинни:

– На, глотни, легче будет.

Захлёбываясь, Джинни выпила. Мак спросил, стараясь не глядеть ей в глаза:

– А ты меня не обманываешь, ты сказала мне правду? Тебя действительно хотят убить?

Джинни закивала:

– Конечно! Удивляясь, что ещё жива. Они охотятся за мной.

Мак изобразил глубокую задумчивость, а девушка с надеждой глядела на него. Он знал, что сейчас скажет, что сделает, знал, как хороший актёр знает свою роль. Подумал, что он и сыграть должен как актёр. Только для Джинни он делал вид, будто думает, ищет выход из сложившейся ситуации.

– Ты говорила, что хочешь уехать со мной куда-нибудь, ты ещё не передумала?

– Хочу, очень хочу! Спаси меня, увези куда угодно, мне всё равно! Я хочу жить!

– Тогда пошли, – решительно произнёс он, – у меня здесь машина. Доедем до Бристоля, а там у меня живёт родственник, достанем тебе документы и уедем в Америку…

– Я боюсь, – Джинни оглянулась на окно, – а что, если они и сейчас следят за мной?

– Того типа я прогнал, но, возможно, он вернулся или появился другой, – ответил Мак, гладя шелковистые волосы Джинни, – поэтому тихо выйдем через чёрный ход, а про мою машину они вряд ли ведают: я ею почти не пользуюсь. Да и ночь уже, легче скрыться.

Мак достал из подплечной кобуры «беретту», показал девушке:

– Это для твоих преследователей. Поверь, стрелять я умею, ведь я же – американец.

Перед тем, как открыть дверь, Мак прижал к себе Джинни, крепко поцеловал и спросил:

– Ты мне веришь?

– Ещё спрашиваешь, конечно! На все сто!

Мак прошептал ей на ухо:

– Я люблю тебя. Очень-очень люблю и готов отдать за тебя жизнь, но – увы! – я не бог. Сделаю всё, что могу. Всё!

Они в последний раз крепко и долго поцеловались. Так, что даже дыхание сперло.

– Пошли, – шепнул он, – пора.

Через чёрный ход они пробрались к машине. Мак огляделся вокруг и успокоил Джинни:

– Никого нет.

Сели в «бентли» и поехали.