Ловушка для влюбленных

– Что? – нетерпеливо поинтересовался он.

– Понимаешь… – она как будто даже смутилась. – Понимаешь, все эти годы я вспоминала тот дом. Рассохшиеся окна, которые, чтобы открыть, надо было стукнуть кулаком. Косички проводов, которые крепились на стене на таких маленьких смешных фарфоровых штучках, похожих на рюмку с толстой ножкой. Обои в цветочек. В большой комнате цветы были розовые и желтые, а в спальне – мелкие голубые, но и те и другие порядочно выцвели. И скрипучие половицы, крашенные масляной краской в цвет детской неожиданности… Сколько лет меня тянуло сюда, как хотелось вновь все это увидеть!

Алексей молча слушал ее монолог. Ему было очень не по себе – он понимал чувства Оли, сопереживал ей, но не знал, чем помочь, как ее утешить. А она, очевидно, расстроилась не на шутку.

– И вот наконец приехала, – продолжала Оленька. – А старого дома нет. На окнах стеклопакеты, на стенах современные панели, а на полу, вместо детской неожиданности, паркетная доска…

– Это не паркетная доска, а массив дерева, – машинально пробормотал Алексей.

– Правда? – взглянула на него Оленька и добавила очень-очень серьезно:

– Тогда это значительно меняет дело.

Он тоже посмотрел на нее, понял, что она шутит, и от души расхохотался. Оленька тоже рассмеялась вместе с ним. Алексей обнял ее и прижал к себе. Напряжение, в какой‑то миг вдруг возникшее между ними, тотчас исчезло.

– Очень надеюсь, что ты быстро привыкнешь ко всем этим переменам, – пробормотал он и потянулся губами к ее губам.

– Не сомневаюсь, – успела она ответить до поцелуя.

Так и вышло. Родной дом, обустроенный по Ритиному и его собственному проекту, в полном соответствии с их вкусами, снова стал удобным и уютным после того, как в нем появилась новая хозяйка. Правда, Оленька очень многое поменяла в интерьере. Начала она осторожно и деликатно, с пустяков – выбросила все сухие цветы и травы, которые так любила Рита, а по мнению Оли, все это смотрелось траурно, обновила постельное белье, большую часть посуды, полотенца и занавески, купила кое‑что из мебели, в частности, сразу же заменила кровать. А потом, увидев, что Алексей только рад переменам, взялась за дело уже серьезнее, затеяла грандиозную перестановку, поменяв даже назначение некоторых комнат.

– Может, переведем спальню на первый этаж? – как‑то раз предложила она. – Туда, где сейчас твой кабинет. В этой комнате, на мой взгляд, темновато для работы, там ведь окна в сад, и деревья закрывают все солнце. Как ты смотришь на то, чтобы писать на втором этаже?

– Не вопрос, – отвечал Алексей. Он был так рад тому, что тягостное одиночество наконец‑то закончилось, так счастлив, что Оленька снова рядом, что готов был для нее поснимать все звезды с неба и перевернуть весь земной шар, а не то что поменять местами комнаты. – Тем более кабинет мне скоро уже не понадобится. До Нового года я закончу последнюю свою книгу, осталось уже совсем немного. А после зимних каникул выйду на работу к Боре. Мы уже обо всем договорились.

– Как это – последнюю? – огорчилась Оленька. – Ты что же, не будешь больше писать?

Алексей замялся. Дело было в том, что он еще ничего не рассказал ей из того, что случилось с ним в конце лета. Оля лишь знала, что Алеша лежал в больнице с инфарктом, но не имела представления о том, что он сумел за это время побывать на Высшем Суде и узнать там, что все это время жил не своей, а чужой жизнью. После первых реакций на его рассказ Алексей прекратил говорить о пережитом с кем‑либо, даже с Оленькой – и то не стал. А вдруг и она решит, что у него помутился рассудок? Вдруг испугается и уйдет от него? Теперь, когда он снова обрел после стольких страданий любовь и покой, Алексей отчаянно боялся потерять Олю. Что скрывать, ему очень хотелось поделиться с ней своим уникальным опытом… Но, поразмыслив, решил, что сейчас еще не время.

– Да, я решил завязать с литературой, – как можно более непринужденно отвечал он.

– Почему? – тут же последовал вопрос.

– Ну-у, причин очень много… Во-первых, я устал. Давно замечал, что каждая следующая книга дается мне с еще большим трудом, чем предыдущая. В конце концов я стал буквально вымучивать их из себя. А это плохой признак – похоже, я исписался. И мне кажется лучшим выходом сменить род деятельности, заняться тем, что давно привлекает. Я могу позволить себе роскошь начать с нуля. У нас с тобой более чем обеспечены тылы, есть дом, автомобиль, приличные суммы на счетах в банках. На эти деньги мы с тобой можем безбедно существовать несколько лет, даже если не будет никаких иных доходов.

– А что во‑вторых? – Оля всегда была догадлива и всегда очень внимательно прислушивалась к его словам. За время разлуки ничего не изменилось – словно их и не прошло, этих шестнадцати лет поврозь…

– Во-вторых, в нашей семье уже есть один творческий работник, – с улыбкой отвечал он. – Известный сценарист Ольга Павлова. По-моему, этого достаточно. Два писателя на один дом – это уже перебор, ты не находишь?