Ловушка. Форс-мажор

Под бдительным оком серебристого «Тахо» Козырев и Полина двинулись в направлении Военно-медицинской академии. До которой на такой шикарной тачке, да при попутном ветре, теоретически всей езды минут пять, не больше. Правда, с поправкой на вечерние пробки время добегания на Литейном обычно растягивается в разы. Так оно случилось и на этот раз. В результате за двадцать минут черепашьего хода Ольховская успела довольно подробно пересказать Паше стенограмму утреннего допроса с пристрастием. Впрочем, никакого особого «пристрастия» не понадобилось – доставленному в больничную палату под белы рученьки компьютерщику Олейнику достаточно было лишь посмотреть в глаза Санычу, чтобы осознать – всё, это провал… Прекрасно понимая, что всемогущему шефу ладонинской безопасности не составит особого труда сделать из него и унитаза совместное предприятие, Николай тут же принялся давать признательные показания. Из поведанной им дрожащим, с легким присвистом голосом саги следовало, что наезд на Ладонина инспирирован сотрудниками ФСБ. По крайней мере, представившийся Иван Иванычем вербовщик Олейника выступал от имени этой славной организации. И именно ему незадачливый «славянский фундаменталист» последние несколько месяцев педантично сливал текущую и инсайдерскую информацию по деятельности «Российского слитка». Включая номер рейса и время прилета самолета, на котором Саныч и адвокат возвращались из Архангельска. Последнее, кстати сказать, тянуло на гораздо более серьезный, нежели кража коммерческой тайны, состав преступления. Из полученного накануне заключения автотехнической экспертизы по разбившейся «Ауди» однозначно следовало, что рулевая тяга автомобиля была подпилена. Так что Олейника вполне можно было передавать органам как человека, подозреваемого в соучастии в подготовке убийства.

Вот только особого смысла в том, чтобы сдать подлого шпиёна властям, как ни крути, не прочитывалось. Если предположить, что авария действительно была спланирована эфэсбэшниками, то Олейник при любых раскладах не жилец. И в этом случае его не сдавать, а напротив – прятать надо. И не как соучастника, а как живого свидетеля, показания которого предусмотрительно зафиксированы на камеру. Если же все это не более чем искусная игра-разводка и спецслужбы здесь ни при чем, то сначала хотелось бы понять: что за игрушка такая, и чья рука в ней кубики метает? Посему Саныч принял решение приберечь Олейника в качестве козырной шестерки, которую до поры до времени следовало убрать в потайной карман. Таковой имелся на специально приспособленном для подобных целей заброшенном хуторе километрах в сорока от города, куда компьютерщика тайно и перебросили, официально оформив ему двухнедельный отпуск по горящей египетской путевке. Для пущей убедительности на паспорт Олейника приобрели авиабилет до Хургады, после чего было устроено трогательное телефонное прощание с мамой. Вусмерть напуганный Олейник не без волнения, но все же справился с сочиненным для него текстом. В итоге мама пожелала Коленьке приятного отдыха и ровного загара и так и осталась пребывать в полном неведении относительно того, что с этой минуты ее сын «не такой, как был вчера».