Ловушка памяти

Я кричала в ладонь – я пока еще могла кричать в ладонь, потому что, несмотря на такие же точно пятна на блузке, не поняла всего, не поняла до конца, полная картина кошмара пока передо мной не предстала, не осозналась. Предстал только факт: Марина мертва, и осозналось его объяснение: послеродовое кровотечение или что-нибудь в таком роде из области гинекологии. А потом я вдруг поняла, что виновата в смерти сестры: напоила ее коньяком и оставила без присмотра. Я изо всех сил не захотела принимать на себя такую вину, изо всех сил захотела поверить, что она еще жива и ее можно спасти, нужно только не стоять, не кричать, а срочно принять меры к ее спасению.

Я подошла к Марине, опустилась на корточки, дотронулась до ее щеки – и все равно не потеряла надежды: холодная – потому что много крови потеряла. Это ничего, у нас с ней одна группа… Попыталась нащупать пульс – не нашла, но надежды не потеряла – я не врач, не специалист, и у себя-то трудно сразу нащупать пульс… Обхватила Марину руками, чтобы положить на кровать, приподняла, потянула – и увидела дыры на костюме, длинные, узкие прорези… И еще несколько секунд не понимала и на что-то надеялась.

Но секунды, эти последние в моей жизни благие секунды, прошли. Я все поняла. Пиджак, коньяк, апельсин… Я все поняла. И зачем-то стала искать в спальне нож. Я поняла, что убила сестру ножом. Вероятно, тем, с белой ручкой под слоновую кость. «Под слоновью», как говорила Марина.

Я поняла… А потом поняла окончательно.

* * *

Толчок, удар. Что-то врезалось в мой бампер. Останавливаться я не буду – они станут страшно кричать.

Вина, конечно, моя – я вообще плохой водитель… Я не вызвала «Скорую». Я и милицию тоже не вызвала. Просто вышла из квартиры, закрыла дверь…

Свистят? Или мне показалось? Останавливаться в любом случае не буду!

Я не вызвала «Скорую», не позвонила в милицию. Все, что я сделала, – это сняла с вешалки пиджак, затолкала его в сумку и ушла. И закрыла дверь. На ключ закрыла.

Сбежала. Убила сестру и сбежала. Вчера вечером убила, а сегодня сбежала.

Опять светофор. Лучше правил не нарушать – гаишников мне не выдержать. И криков пострадавших водителей тоже не выдержать. Я хочу домой! Боже мой, как я хочу домой! Я убила сестру – вот, оказывается, как я вчера провела свой вечер.

Зеленый, наконец-то можно ехать. Теперь я не знаю, как жить. Я потому и забыла вчерашний вечер.

Надо свернуть в нижний центр, там движение меньше.

Бурые пятна… Мне нравился нежно-голубой костюм, он Маришке очень шел… Это, конечно, тот нож. Почему я его не нашла?

Зачем я его искала?

Зачем я пиджак унесла?

Как я хочу домой! Здесь свернуть нельзя, знак поставили, а раньше его точно не было.

Я ведь не потому сбежала, что испугалась обвинения…

Потому. Пиджак унесла, значит, потому. И в милицию не позвонила, и в «Скорую». Потому, потому, потому!

В любом случае, сбегать было бессмысленно – меня видела та женщина, которая из лифта вместо Марины вышла.

Она не соседка, соседок я знаю. Меня она вряд ли запомнила. И в той квартире, что напротив, она не живет. Просто пришла в гости или из какой-нибудь организации. Тогда на нее, скорее всего, не выйдут.

Я вот что скажу, когда из милиции явятся: у сестры не была неделю, у меня умер муж, была в плохом состоянии.

Что же я делаю? Господи, что же я делаю? Я придумываю, как избежать обвинения.

Так я и знала! Потому и пиджак забрала. Убила сестру, сбежала, а теперь придумываю…

Что это? Телефон звонит! Не брать! Чей это номер? Я такого не знаю. Может, уже милиция?

– Да, я слушаю.

Какая ужасная связь! Что за женщина звонит? Голос пьяный, невнятный, да еще сплошные помехи…

– Вас плохо слышно, перезвоните!

Не реагирует. Наверное, она в таком же состоянии, как я была вчера. Пьяная женщина – это ужасно, омерзительно. Да что она там говорит?

– Никогда не прощу! Я убью, убью ее все равно, эту суку… Я убью, я убью! А ребенка мне отдадут обязательно. Ребенок – мой. Мой по праву!

Да ведь… это же я, мой голос. Это я говорила вчера. Но как же… Как же такое возможно?..

Голос, мой голос, ушел из трубки. И помехи ушли.

– Слышала? – Мужской голос, молодой и трезвый, возник вместо него. – Это запись, как ты должна была догадаться. Я вчерашний твой рассказ с последующими комментариями, как видишь, записал.

– Кто вы? О господи…

– Вчерашний твой исповедник. Так вот, я не только пьяный бред твой записал, я все видел. Все, понимаешь? Я знаю, что ты убила свою сестру, и могу это доказать.

Глава 3

Дина

Папа пишет диссертацию, мама лежит в больнице, а бабушка умерла. Мы с Димкой предоставлены сами себе, некому больше нами заниматься. Хорошо это или плохо? Я пока не разобралась.

Бабушка умерла пятого мая. Утром, как обычно, накормила нас завтраком, проводила в школу, а когда мы вернулись домой, она была уже мертвой.