Ловушка памяти

– Простите, – Андрей пошел на попятный, испугавшись, что Тихомиров замкнется и замолчит. Но тому и самому явно хотелось рассказать все до конца – то ли для того, чтобы оправдаться, то ли похвастаться своим изобретением.

– Как я уже говорил, моя методика была с самого начала направлена на исцеление, а не на убийство. Я думал, как молекулу смерти можно заставить работать на себя, вернее, на больного. Не буду рассказывать, сколько сил и времени потребовало мое новое открытие, но результат оказался просто потрясающим. Лечение теперь проходило совершенно безболезненно, полное излечение гарантировалось. Не знаю, как вам объяснить… Наверное, лучше на примере. – Тихомиров отвернулся к окну, задумался, вероятно, подбирая удачный случай, потом повернулся опять к Андрею и радостно сказал: – Вот представьте, от вас ушла жена. Вы ее очень любили и, может быть, жили только ради нее, а тут вдруг она вас бросила – грязно, со скандалом, с оскорблениями, которых вы не заслужили. Жизнь потеряла для вас всякий смысл. Вы решаете, что выход у вас один – смерть. То есть это вы так думаете. И вот в состоянии глубочайшей депрессии вы поступаете к нам и подвергаетесь гипнозу: заново переживаете сцену расставания, но видите ее совсем другими глазами и понимаете, что ваша жена просто уродливая, мерзкая, безнравственная, склочная идиотка (эпитеты можно продолжить до бесконечности), совершенно недостойная вас, человека во всех отношениях превосходного. Потом в гипнотическом сне вы видите другую женщину – умную, красивую, добрую и так далее (здесь эпитеты тоже можно перечислять до бесконечности). Теперь вы знаете, к чему нужно стремиться – к ней, к Елене Прекрасной, вот для чего надо жить. Во время сеанса на экране с определенной частотой мелькает ваш символ, к примеру… – Тихомиров остановился и внимательно, будто изучая, посмотрел на Андрея, – большой черный паук. Почему вы вздрогнули? Я не утверждаю, что ваш символ именно паук, я только для примера его назвал.

– Мой символ действительно паук, – Андрей улыбнулся какой-то бледной, анемичной улыбкой. Он не мог отвести от профессора взгляда, словно тот его в самом деле загипнотизировал.

– С чего вы взяли? Для того чтобы выяснить символ, знаете, сколько тестов нужно пройти? Все не так просто.

– Я знаю, – улыбаясь все той же сумасшедшей улыбкой, произнес Андрей.

Но Тихомиров, кажется, его не услышал.

– Мы оборудовали одну из палат под специальный кабинет, где проходили наши сеансы: два мягких глубоких кресла, толстый однотонный, светлый ковер на полу, во всю стену напротив того места, куда усаживали больного, экран, слайды с пятнадцатью символами. Новый метод давал потрясающие результаты. В отличие от первого моего метода, он имел ряд неоспоримых преимуществ: во-первых, был абсолютно безболезнен (в первом случае пациент испытывал тоску и страх, переживал свою смерть и отказывался от нее как от способа решить свои проблемы – действие было наподобие того, какое ощущает закодированный алкоголик), во-вторых, значительно более действен. Собственно, моя методика могла двинуть нашу отечественную психиатрию далеко вперед. Думаю, при помощи индивидуальных символов возможно было бы лечить и другие душевные болезни, не только депрессию и суицидальный синдром. У меня столько планов тогда было, я был по-настоящему счастлив. Но… – Тихомиров вытащил из пачки еще одну сигарету, долго прикуривал, зачем-то умышленно стал тянуть время. Наконец продолжил: – Планам моим не суждено было осуществиться. Анатолий – не знаю, что на него вдруг нашло, или он всегда был таким, только я раньше этого не разглядел – предложил дикую вещь! И даже сказал, что… что уже предпринял в данном направлении некоторые шаги. Он предложил открыть частную психиатрическую клинику особого типа – с двойным дном. Кого-то мы в ней действительно лечим – только теперь за плату, а кого-то за еще большую плату, по особому пожеланию родственников, отправляем… ad patres, к праотцам. Я отказался категорически! Он стал настаивать. В спорах и разногласиях мы прожили неделю, работа приостановилась, я был совершенно выбит из колеи. А потом… Такого поворота я никак не мог предположить! В один прекрасный день Анатолий сказал, что, раз я не желаю принимать в его новом предприятии участия, он и сам справится, без меня – методика-то моя ему известна, а как врач и организатор я все равно никакой. Мы крупно поссорились. Я пригрозил, что приму меры, не позволю безнаказанно убивать людей. Анатолий рассмеялся мне в лицо и выставил меня чуть ли не насильно из клиники. Весь вечер я тогда думал и наконец понял, что мне нужно делать: мое открытие необходимо обнародовать и как можно скорее. Возможно, поднимется шум, и тогда Анатолий не сможет использовать методику в убийственных целях. Вы улыбаетесь? Я смешно выразился?

– Нет-нет, совсем не смешно! Вообще все это совсем не смешно.