Ловушка Силы

— Мы думали, ты всё! Ромка за тобой почти сразу пошёл. Сначала барьер. Потом барьер пропал, но и тебя нет нигде. Не находишься! Нет такого человека в пространстве сновидений. Эмиссар так и ответил. Думали — всё, одолела тебя ведьма. Ромка ещё несколько раз ходил — но бестолку. А потом раз — и через сутки объявляешься ты…

— В каком смысле через сутки? — перебил я.

— Ну, в прямом, — ответил Денис. — Сегодня четверг ведь.

— Блин! — я схватился за голову. — У меня же отец теперь с ума сошёл! Простите ребята!

Я хлопнул Дениса и Рому по плечу, махнул рукой Оле и Коляну и выскочил из квартиры. Уже спускаясь по широкой лестнице — ждать лифт показалось мне расточительным по времени — я понял, что не знаю, где метро.

Впрочем, добрая старушка-колобок на улице быстро объяснила мне, в какую сторону бежать и что это недалеко. Рома жил рядом с метро «Алексеевская», значит, до «Ленинского» ехать минут двадцать.

По дороге я всё-таки исполнил свой план. Половину денег потратил на бутылочку воды, а половину на билет. Но только устало брякнувшись на сидение, позволил себе открыть крышку и попить. За оставшееся время в дороге надо было продумать, что сказать отцу, чтобы история выглядела убедительнее.

Глава 28

Провал в реале

Тир я нашёл быстро, как и стоявшего за стойкой администрации Михалыча. На моё счастье он был на смене.

Едва завидев меня, мужчина хлопнул по коленям и издал удивлённый возглас.

— Здравствуйте, Евгений Михайлович, — я начал говорить ещё на ходу. — Вы меня помните? Я сын Шевцова.

— Да ещё как помню, — ответил Михалыч и сурово свёл брови. — Отец с ума сошёл, его ищет. Где тебя так разукрасили?

— У отца серьезные проблемы с конкурентами по бизнесу, — ответил я. — Меня похитили, но удалось сбежать. Деньги, телефон, документы — всё у них осталось. К отцу на работу появляться опасно. Вы можете ему позвонить? Сказать, чтобы приехал?

Михалыч оценивающе посмотрел на меня, мол, а не темнишь ли ты, парень, и кивнул.

— Я сейчас позвоню Евгению Геннадьевичу.

Он достал телефон и вышел в коридор.

Н-да, непростой фрукт этот Михалыч. Но зато вряд ли связан с ведьмами. С Лидуней вопрос решён, но теперь их уже две. Что-то мне подсказывало: в этот раз эгрегор вряд ли за меня впишется. Особенно в реале.

Михалыч вернулся быстро:

— Отец подъедет минут через сорок. Может, пойдём перекусим? Тебя там конкуренты кормили в заточении?

Живот тут же заурчал, а рот наполнился слюной. Михалыч даже не стал дожидаться ответа:

— Ясно, не кормили. Пойдём посидим тут рядом.

Кафешка оказалась небольшой, но уютной. Простое европейское меню, светлый зал с белыми столиками. Официантки в строгой одежде в стиле «белый верх, тёмный низ» почему-то напомнили мне Машу.

— Так что ты будешь? — Михалыч посмотрел на меня поверх меню.

— Да так-то всё равно, лишь бы побыстрее приготовили, — ответил я, проглатывая слюну.

— Ну, ловлю на слове, — Михалыч улыбнулся и подозвал официанта.

— Суп харчо, свиная отбивная с гарниром. Гарнир пюре картофельное. Всё в двойном объёме. Попить чай, чёрный.

— Так почему, ты говоришь, на работу к отцу не поехал? — спросил Михалыч, когда официант ушёл.

Я встретился с его внимательным испытующим взглядом.

— Так перехватить могут. Работа отца, дом, моя работа — там бы я ждал на их месте в первую очередь. Потому к вам и приехал.

Михалыч молча кивнул:

— Правильно рассудил.

Мы немного помолчали, играя в гляделки, а потом подоспела еда. Минут на двадцать я забыл о существовании Михалыча, отца и даже ведьм. Суп харчо оказался просто божественным, а отбивная сочной и нежной. Как говорится, голод — лучшая приправа.

— А вот и батя твой, — кивнул Палыч куда-то мне за спину, и я обернулся.

Отец быстро подошёл к столику. Я подскочил было навстречу, но остановился под его холодным взглядом. В душу закралось нехорошее предчувствие. Что-то не похож он на убитого горем от потери сына. Взгляд колючий, движения резкие. На меня почти не посмотрел, подошёл к Михалычу:

— Спасибо, брат.

Они обменялись рукопожатиями, Михалыч при этом несколько удивлённо разглядывал отца.

— Генадич, я пойду, что ли? Там клиенты скоро должны подъехать, — он достал кошелёк расплатиться.

— Оставь, — отец прервал его жестом. — Считай, что я угощаю в честь обретения сына.

Он покосился на меня.

Михалыч, помедлив, убрал кошелёк:

— Ладно, заходи. Хорошо, что всё закончилось добром.

Отец улыбнулся чуть шире, чем обычно, и потому фальшиво и кивнул:

— Обязательно. Ещё постреляем.

Михалыч ушёл, а отец уселся напротив и продолжал смотреть на меня долгим тяжёлым взглядом. Я не начинал разговор, не зная, как себя вести.

— Это ты хорошо придумал, что в тир пришёл, — произнёс наконец он. Тон голоса не предвещал ничего хорошего. Презрение? Раздражение? Толика обиды? — Так я не мог не приехать. Чёрт дёрнул меня взять тебя пострелять. Думал, ты за ум взялся, а ты снова за своё?

— За какое своё? — возмутился я. — Меня похитили, вон как разукрасили! Я чудом сбежал вообще, без вещей, без телефона…

— Так, хватит! — перебил меня отец. — Сколько?

— Что сколько?

— Сколько ты задолжал своему дилеру?