Ложь и правда о советской экономике

Таким же «экономическим чудом», которое вынуждены были признать даже ряд известных антисталинистов (В. О. Хлевнюк, Е. В. Боев[30]

), стало и то, что существенный рост инвестиций в капитальное строительство не оказал слишком негативного влияния на финансовую систему страны. Заложенный в «зверевской» денежной реформе внутренний потенциал и «скрытые» резервы позволили существенно увеличить эмиссию и в значительной мере профинансировать дефицит госбюджета, а также всего за один год увеличить количество денег в наличном обращении с 13,4 до 23,8 млрд. руб. Благодаря относительной стабилизации экономического положения в стране, уже в начале 1949 года была проведена и столь необходимая реформа оптовых цен в ведущих отраслях тяжелой промышленности, что создало необходимые предпосылки для активизации экономических стимулов индустриального развития страны на многие годы вперед.

Более того, по мнению того же Г. И. Ханина, А. С. Галушки и других авторов[31]

, за время IV пятилетки был не только восстановлен довоенный уровень промышленного производства, но и значительно изменена структура всей экономики и происходил бурный технологический прогресс как в промышленности, так и в других отраслях народного хозяйства страны. Наиболее важным для быстрого технического прогресса в первой послевоенной пятилетке стало развитие производства металлорежущего оборудования — важнейшей основы прогресса всего машиностроительного комплекса страны, куда было вложено 2,8 млрд. руб., или почти 16,5% всех капиталовложений в группу отраслей «А» — даже больше, чем в металлургию. Если до войны, добившись больших успехов по количеству выпускаемых станков, СССР практически не имел собственной базы для производства сложного металлорежущего оборудования и был вынужден его импортировать из-за рубежа, то уже в IV пятилетке произошел подлинный прорыв в этой важной сфере промышленного производства. Так, по данным Л. А. Айзенштадта и С. А. Чихачева, по сравнению с довоенным уровнем производство металлорежущих станков по количественному показателю выросло на 60%, а по суммарной мощности — на 136%, что зримо говорило об огромном прогрессе всего советского станкостроения[32]. Более того, за прошедшее десятилетие, то есть с 1940 по 1950 год, производство наиболее сложных прецизионных станков выросло с 17 до 2744 шт., крупных тяжелых станков — с 42 до 1537 шт., а агрегатных станков — с 25 до 400 шт. Одним словом, в этой важнейшей отрасли производства, определявшей в значительной мере технический уровень всех других отраслей народного хозяйства страны, происходит подлинная техническая революция, в результате которой советское станкостроение выходит на передовой в мире технологический уровень спустя всего каких-то пять лет после окончания войны. Тогда же началось проектирование первых автоматических линий, и уже в конце 1950 года (на четыре года раньше, чем в США) на Ульяновском заводе малолитражных двигателей, который в тот период возглавил Константин Федорович Жигулин, была запущена самая первая линия-автомат для производства алюминиевых автомобильных и тракторных поршней. Причем ключевую роль в проектировании как новейшего станочного, так и автоматического оборудования сыграл Экспериментальный институт металлорежущих станков (ЭНИМС) во главе с академиком В. И. Дикушиным, который еще до войны приступил к работам по созданию целостной системы агрегатирования станков, за что вместе с рядом своих сотрудников был удостоен Сталинской премии 1-й степени[33].