Ложь и правда русской истории

А русские — уж ближе и известней. Славяне, растворившие в славянском море каплю норманнских витязей, несколько веков соседствовали и даже составляли единое государство в южнорусских степях с тюрко-язычными степняками-половцами. Затем, двинувшись на север, колонизировали и полностью ассимилировали многочисленные угро-финские племена междуречья Оки и Волги — мурому, чудь, мерю, также вобрав в себя корелов, мордву, вотяков-удмуртов, черемисов-марийцев… А потом. было второе пришествие степняков, смеси монголов и тюрков, когда в Золотой Орде, преимущественно христианской по вере, стали насильственно, под угрозой смерти, насаждать ислам. Тогда-то, в четырнадцатом и пятнадцатом веках, тьмы и тьмы людей из Орды хлынули на Русь к своим единоверцам. А плюс к этому — средневековые прибалты, те же православные подданные Великого княжества Литовского, ушедшие на Русь от католичества. Да, очень многих пришельцев из Литвы сразу же стали прозывать Литвинами, невзирая на язык и национальность. То есть это могли быть белорусы, украинцы, русаки, литовцы, поляки, немцы, татары… — все равно Литвин. Потому-то в изобилии у нас Литвины, Литваки, Литовченки, Литвиненки, Литовцевы, Литовкины, Литвиновы… Но и они — только лишь часть пришельцев. Потому что православные литовцы носили неотличимые от остальных православные (греческие) имена и фамилии (к примеру, впоследствии принявший католичество и ставший главным врагом православия и Руси князь Ягайло в православном крещении был Яковом) и уже во втором поколении полностью сливались с общерусским населением.

Если в пятнадцатом веке на Руси всего населения было в два раза меньше, чем во Франции, то уже через четыре столетия только собственно русских было в два раза больше, чем французов, считая здесь французов канадских и африканских. Такого прироста в стране, подверженной голодным морам, не бывает. Русскими становились не по рождению, крови или обличью, а по вере и службе.

То есть — по судьбе.

Глава 40

ПАМЯТНИК

 Когда вышел на телевизионные экраны мой фильм о Есенине, позвонил мой приятель, известный литературный критик, поздравил и растроганно сказал: «Так здорово у тебя получилось, наверно, потому, что ты казах, дитя двух культур, и потому так чувствуешь обостренно все русское?..» А если б я по крови был русским, то что бы он спросил, интересно? Сказал бы: «Потому, что ты русский…»? Или ничего бы не спросил?

По поводу книги «Сны золотые. Исповеди наркоманов» тоже спрашивают… Эта книга к 2005 году выдержала 15 изданий в 9 городах России, пресса призывает издавать ее миллионными тиражами, видя в ней лучшее и действенное предостережение подросткам… И не проходило ни одной встречи с читателями, чтобы не спросили: «А что послужило толчком к написанию книги? Наверно, у вас есть тут что-то личное, наверно, кто-то из ваших родных или близких пострадал в свое время — и вы взялись за эту тему?» Отвечал и отвечаю — никогда и никаким боком я не соприкасался с этой бедой. Никто даже из отдаленных знакомых не был наркоманом, за долгую журналистскую жизнь до того ни строчки не писал об этом… Просто однажды книга приснилась мне полностью, вплоть до последней строчки — только и всего.

То есть читатель ищет личные мотивы. И это нормальная, бытовая реакция.

Книга «Ложь и правда русской истории» печаталась последовательно, номер за номером, в американском журнале «Вестник» — ведущем художественно-публицистическом издании Русского Зарубежья. Отдельные очерки и статьи на протяжении семи лет выходили в десятках российских газет и журналов. И никто не спрашивал, почему я написал о варягах, о Рюрике, об Олеге Вещем и Олеге Рязанском, о митрополите Алексии, патриархе Филарете и патриархе Никоне, о завещании Дмитрия Донского, о Кузьме Минине и Авраамии Палицыне, о Петре Первом, Румянцеве, Потемкине, Суворове… Но стоило появиться очерку, так или иначе связанному с Ордой, почти все говорили: «Ты пишешь так много об Орде и Руси потому, что ты казах, потомок ордынского князя, упоминаемого в Никоновской летописи?»

Тут бы мне и отвечать: «Нуда, конечно!» Потому как лучше ничего не придумаешь, даже если захочешь! Сам казах, русский писатель, да еще потомок ордынского витязя, да еще упоминаемого в Никоновской летописи, — ну прямо как по заказу!

На самом деле — ничего подобного.

На самом деле об отношениях Руси и Орды я написал не «много», а «мало». Ну, сколько мог, сколько знал. На самом деле — надо больше. Уверен, напишут другие. Потому, что это — ключевой момент в истории страны. Причем истории, искаженной до полной невероятности. И можно ли жить спокойно, если знаешь, что история твоей страны искажена? Но даже и не это главное-Главное в том, что, если спрашивают, удивляются или возмущаются — значит, задевает. А если задевает — значит, занимает большое место в сознании или в подсознании. То есть эта история актуальна и доныне. Как думаем — так и живем. Как думаем о прошлом — так и живем в настоящем…

То же самое относится и к призванию варягов, и ко всему, что есть в этой книге.