Ложь и правда русской истории

То же самое было и тогда. Боярские разборки. И тоже ни один волос с их голов не упал. Разве что Ивана Заруцкого посадили на кол — так Заруцкий в той княжеско-боярской московской камарилье вообще чужак, пришелец с Дона, казачий атаман, смутьян и беспределыцик. Его бы в любом случае замочили. Не те, так другие или третьи. Нуда, еще четырехлетнего сына Марины повесили. Очевидно, что бояре-советники юного, только что избранного царя Михаила Романова заранее решили, что младенца непременно надо убить, потому что живой сын Марины — будущая угроза и будущая смута, так как в любое время может объявить себя «законным царем», сыном «законного царя Дмитрия». Его казнь — политическая необходимость и неизбежность. И убить его следовало не тайно, а публично, чтобы никаким новым лжедмитриям веры не было. Вот так завершилась десятилетняя смута на глазах народа, у Серпуховских ворот Москвы, когда из Астрахани привезли атамана Ивана Заруцкого и Марину Мнишек с дитем...

Боярские разборки. Вначале бояре во главе с Шуйским и Мстиславским при помощи Лжедмитрия поднялись на Годунова. Потом убили Лжедмитрия и поставили Василия Шуйского. Тотчас же началась смута против него. Иван Болотников не на пустом месте возник: крестьянский вождь Болотников был воеводой у князя Григория Шаховского — ярого врага Василия Шуйского... Затем те же бояре затеяли мутный хоровод вокруг «тушинского вора» Лжедмитрия П. Затем отвернулись от «тушинского вора», свергли Шуйского и позвали на московский престол польского королевичи Владислава. И все эти годы гуляли по стране казачьи ватаги Хлопка, Илейки Муромца, Ивана Болотникова, Ивана Заруцкого — и Русь утонула в крови и разрухе.

И что в итоге? Невинного младенца повесили. Нашли виновника всех бед...

Я не провожу прямые параллели с недавними днями нашей смуты, я говорю о том, что принцип примерно один. А тогда, конечно, было гораздо страшнее, сложнее, смутнее. Потому хотя бы, что противоборствующих лагерей было несколько.

Ну, с поляками и войсками великого литовского гетмана Ходкевича ясно — противники. А как быть с Трубецким и Заруцким? Они оба позавчера служили «тушинскому вору» самозванцу Лжедмитрию II, были пожалованы им в боярское звание. Вчера — целовали крест на верность самозванцу Сидорке — «псковскому вору», Лжедмитрию III (был и такой!). А сегодня они — в народном ополчении? Хорошо даже, что Заруцкий предал ополчение и ушел к Марине Мнишек под Коломну и далее на юг. Хоть под Москвой не вносил смуту. А вот казаки князя Трубецкого вроде теперь на одной стороне с Мининым и Пожарским. Однако Минин и Пожарский никогда не ходили на совет в лагерь Трубецкого — боялись, что казаки их убьют. Хороши союзнички, да? Так ведь у казаков Трубецкого были свои интересы, отличные от интересов нижегородского и других ополчений. В основном насчет того, как пограбить. В самые решительные минуты казаки отказывались идти в бой, грозились вообще уйти из-под Москвы, если им не заплатят. Дошло до того, что им в залог денег вынесли церковное золото. Правда, тут некоторые казаки слегка устыдились... Но — слегка. Когда Пожарский велел не трогать боярских жен, вышедших из осажденного Кремля, казаки взбунтовались и решили убить князя Дмитрия за то, что не дал пограбить боярынь...

Везде, во всех лагерях были свои — бояре, так сказать, соль земли русской, тудыть их растудыть. И с поляками в Кремле, и у Заруцкого, и у Трубецкого, и у Минина с Пожарским. И многие и многие за эти десять лет Смутного времени не раз переходили из лагеря в лагерь, по мере обстоятельств. Их называли — «переметная сума». Как тот же первейший из первых, князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой. А теперь он, значит, союзник Пожарского и Минина, тоже за «очищение Московского государства»? Так ведь он гораздо значительнее Пожарского. И держался, вел себя соответственно. И ему тот же Пожарский оказывал почести соответственные. Мало того, Трубецкой потом на Земском соборе претендовал на царский трон. Из корешей «тушинского вора» в законе — да в русские самодержцы! Однако царем не стал, но при дворе был возвышен поболе многих. И никого это тогда особо не смущало.

Вместе с тем же Дмитрием Трубецким при дворе «тушинского вора» состояли патриарх Филарет (отец будущего царя), Салтыковы, Годуновы, Плещеев, Масальский, Вельяминов... Потом они кинулись к польскому королю Сигизмунду — королевича Владислава на русский трон позвали. Где они, с кем они сейчас — кто разберет...

И те, что в Китай-городе и в Кремле с поляками, — первейшие из первых. Имена какие! Юрий Трубецкой. Михаила Салтыков, Федор Мстиславский, Иван Воротынский, Иван Романов!.. Для них Пожарский — «захудалый». Так называли тогда хоть и знатные, но уже не имеющие никакого влияния фамилии.