Ложь. Записки кулака

Из бессвязного лепета Варьки Митька Жук понял, что она никого в лицо не видела и ничего не может толком объяснить. Что она, просто, до смерти напугана.

— Ладно, ты перестань реветь, успокойся, заходи в дом и немного поспи, а я разберусь. Всех найдем и накажем.

С восходом солнца Митька отправил Гришку Казака в райком партии с таким письмом:

«Сегодня в ночь кулацкие провокаторы, чтобы сорвать посевную напали на первую в колхозе трактористку, обстреляли ее и трактора, нанесли им вред. Прошу выслать к нам в село милицию с тем, чтобы на месте провести дознание на предмет наказания враждебных элементов».

Секретарь парторганизации Лавлинский.

Секретаря райкома в районе не было, и Гришку принял инструктор, выдвиженец из комсомола. Он много слышал о вылазках кулачества, но чтобы стреляли, такого еще не было. Распутывать серьезное дело сам инструктор побоялся и отправил письмо в Обком партии. Там прочитали его и решили, что это только первая серьезная ласточка в борьбе с кулачеством и отправили с припиской о помощи в Москву. А там уже накопилось масса писем с мест, в которых местные руководители жаловались на бойкот крестьян колхозному строительству, отмечая, что в последнее время начался массовый отход крестьян из колхозов. Политика партии терпела провал, и поэтому было принято окончательное и бесповоротное решение незамедлительно выселить всех раскулаченных куда подальше, чтобы не было проблем.

Варька после той, страшной для нее ночи, больше не садилась на трактор и пряталась взаперти в МТС, боясь за свою жизнь. В село из района приехали три милиционера во главе с прокурором. Они ходили по селу, опрашивали мужиков и ребят, осмотрели трактора, но, не обнаружив следов от дроби и пуль, уехали назад. Вскоре Варька исчезла, не сказав никому даже прощального слова. Шел потом слух, что работала она на шахте в Донбассе, а потом подалась на Днепрогэс.

Только заголосили первые петухи, как в подслеповатое оконце Володякиных тихо постучали. Дед Митроша, беспокойно спавший в последнее время, прислушался и, когда стук повторился, тихо сказал, слегка толкнув в пышный бок своей половины:

— Варя, к нам вроде стучаться!

Бабушка Варя, оторвавшись от глубокого сна, повернулась на другой бок и недовольно пробурчала:

— Чего тебе не спиться?

— Я говорю, что кто-то стучится в окно!

— И кого там нелегкая принесла?

— Варь, встань и посмотри!

— Бабушка неохотно зашевелилась и, кряхтя, слезла с печки. Не зажигая огня, она подошла к уличному окну, склонилась и, приставив ладонь ко лбу, стала вглядываться в зыбкий отблеск нарождавшейся зари. В неясном силуэте за мутным оконцем она признала Мишку Жогова, секретаря сельсовета.

— Кто там? — почему-то тихо спросил дед.

— Да вроде Мишка Жогов, — шепотом ответила бабушка.

— К чему бы это? Пусти!

Загремел засов, тихо скрипнула дверь и в избу, легко ступая по половицам, вошел Мишка.

— Тетя Варя, ты огня не зажигай, я на минутку. Крестный у вас? Буди!

— Да я не сплю. Ты чего? — из запечья вышел Сергей и шагнул навстречу крестнику. Вслед за ним вышла и Дарья.

— Ты вот что, крестный, быстро собирайся и беги. Приехала милиция, и сейчас начнут всех раскулаченных выселять из села. Митька орет, требует твоего ареста, но милиционеры отказываются, говорят, что им такого указания не давали. Боюсь, что Митька сделает это сам. Кто-то донес ему, что ты ночуешь у Володякиных, и поэтому рвется сюда, как помешанный. Так что смотри сам, а я побежал, как бы меня не хватились. Да, еще! Не ходи улицей, лучше гумнами.

Сергей давно готовился к самому плохому, но новость, сообщенная Мишкой, оглушила его словно громом. Ноги сделались ватными, и он невольно опустился на скамейку. Первое, что пришло в голову — это было желание ничего не предпринимать и остаться с семьей, а там пусть будь, что будет. О себе он не думал, его волновала судьба жены с детишками.

— Уходи, Сергей! Спасайся! Если тебя арестуют, то могут и до тюрьмы не довезти, убьют, — прервала его мысли Дарья. — Меня с детьми еще пожалеют, а вот что я без тебя буду делать, даже думать не хочу. Беги!

Бабушка Варя зажгла лампу и, охая, захлопотала возле печки, гремя рогачами. Дед оделся и встал у дверей, чтобы не мешать. Сергей стал торопливо одеваться. Когда он был готов, бабушка Варя предложила ему перекусить, но Сергей отказался, и бабушка Варя сунула ему в руки узелок с харчами, а Дарья отсчитала немного денег. Попрощавшись с женой и хозяевами, Сергей, под причитания и слезы женщин, вышел из дома и сгинул в сумерках.

Спустя короткое время, после ухода Сергея, в дверь избы Володякиных сильно постучали. Очевидно, били ногами. Не успела бабушка Варя крикнуть: — Заходите, открыто! — как тут же в избу влетел Митька Жук, держа в левой руке наган. Пробежав несколько раз по избе, заглянув на печку, в запечье и, остановившись перед бабушкой Варей, заорал, наливаясь кровью:

— Где Пономарёв?