Ложе из роз

Нет, он был не простодушным, а туповатым. Хью пожелал жениться на ней, и с тех пор ни на йоту не отступал от своего намерения.

Элисса поправила косынку, которую набросила на волосы, выходя из аббатства: она терпеть не могла чепцы, шляпки и тому подобное, но знала, что стоит не позаботиться о защите кожи от палящего солнца, и она моментально приобретет свекольный оттенок.

Она еще раз надвинула поглубже свой простой головной убор и вонзила легкую тяпку в землю возле буйных бледно-зеленых ростков анютиных глазок и лимонно-желтых бутонов примулы.

Вопрос о браке возник вновь, когда Хью неожиданно явился вчера к чаю.

«Я всего лишь проезжал мимо и хотел взглянуть на ваш цветник», — такое неуклюжее оправдание выбрал себе Хью.

В ту минуту, когда Эмма Пиббл вышла, чтобы принести еще печенья, Хью настойчиво добивался ответа от Элиссы в своей неподражаемой манере, чем-то напоминающей торговлю, заявляя: «Если вы выйдете за меня, вам достанется самый завидный из холостяков округи». Затем он добавил: «Мы уже не дети, Элисса. Пора нам обоим примириться с неизбежным и остепениться».

Хью уже исполнилось двадцать семь, но он выглядел моложе. Он всегда казался моложе своих лет.

Она открыла рот, чтобы повторить свой обычный отказ, и тут вовремя вернувшаяся из кухни Эмма спасла ее от необходимости отвечать.

Разумеется, предложение сэра Хью было для Элиссы не единственным. Самое первое она получила пять лет назад, в нежном шестнадцатилетнем возрасте. Сквайр Биб, богатый вдовец, был втрое старше ее и годился ей в отцы, если не в дедушки. Конечно, насчет него у Элиссы не возникло ни малейших сомнений, и, к счастью, родители тоже не настаивали, чтобы она приняла предложение. Таким образом, сквайра спровадили совместными усилиями.

С тех пор Элисса дала отставку целому ряду претендентов на ее руку, в том числе привлекательному, но распутному младшему сыну герцога Н., чванливому отпрыску семейства Бурбонов, чье имя Элиссе так и не удалось запомнить, нескольким светским джентльменам, которым случалось заезжать по дороге в аббатство Грейстоун к ее отцу, и, конечно, Хью Пьюрхарту.

Среди анютиных глазок Элисса разглядела маленький, но упрямый сорняк, выдернула из земли этого непрошеного гостя, встряхнула, чтобы сбить прилипшую к корням землю, и бросила в стоящую поблизости корзинку.

Сэр Хью становился все назойливее. Он не смирился с ее отказом, хотя Элисса за последние полгода уже несколько раз вежливо отклоняла его предложение. На случай, если сэр Хью будет продолжать упорствовать — а он и в самом деле не придавал никакого значения всем ее оправданиям — Элисса надеялась пустить в ход все уловки и увертки.

Ее план был весьма прост: она не выйдет замуж до тех пор, пока не закончится траур. А пребывать в трауре Элисса собиралась столько, сколько потребуют ее цели. Ее родители скончались более восемнадцати месяцев назад, и официально траур был уже закончен. Она лишилась и отца, и матери по милости необычайно свирепой лихорадки за какие-нибудь несколько недель. И хотя давно уже холодным зимним днем 1877 года отпели в церкви Анну-Марию и Томаса Грея, Элисса до сих пор отчаянно тосковала по ним, а сейчас еще больше, чем прежде.

По-видимому, даже до королевы дошел слух о привидении, которое появилось в окрестностях родового дома Элиссы. Только на прошлой неделе Элисса получила письмо от одной из фрейлин ее величества: из Лондона было отправлено доверенное лицо, чтобы исследовать странные явления в аббатстве Грейстоун, и этим доверенным лицом королевы оказался не кто иной, как маркиз Корк.

— Боже милостивый! — пробормотала сквозь зубы Элисса, с усилием вонзая садовую тяпку во влажную землю. Меньше всего ей хотелось видеть здесь лондонского денди.

Она тут же вообразила себе этого маркиза: в безукоризненном дорожном костюме, несомненно, в атласном или бархатном жилете, обязательной черной шелковой шляпе — щеголь, причесанный волосок к волоску, благоухающий макассаровым маслом, с тщательно выхоленными ногтями и в сапогах, начищенных до зеркального блеска. Никуда не годный человек!

— О папа, если бы только ты был здесь и спас меня от этого безвыходного положения! — взмолилась Элисса, чувствуя, как жгучие слезы внезапно наворачиваются на глаза. — Мама, я еще так мало знаю, так неопытна! Если бы ты только могла наставить меня!

Но ее родители были мертвы и покоились на фамильном кладбище за часовней Богоматери. Они не могли избавить Элиссу ни от настойчивых притязаний сэра Хью, ни от утомительного пребывания в аббатстве Грейстоун, ни от слухов о мятущихся духах и древних проклятиях, которые время от времени возникали в округе, ни от исчезновения ее дяди по дороге домой из Индии, ни от никчемного визита маркиза.

Вытерев слезы, Элисса пришла к выводу, что ей нужен не паркетный щеголь, пресыщенный икрой, жаворонками и шампанским, а рыцарь в сияющих доспехах.

Плюх!

Буквально в дюймах от того места, где стояла на коленях Элисса, в землю вдавился огромный черный сапог, бесцеремонно смяв нежные анютины глазки и примулу.

— Критский пес! — в ужасе воскликнула Элисса.