Ложное соглашение

Когда она вернулась в «Дерзкую ведьму», день уже стал ранним вечером, и Мадэлин Валуа превратилась в Виддершинс, хотя первое преобразование можно было проводить на публике, а второе требовало укрытия в виде заброшенного магазина кожаных изделий. Она не собиралась воровать, так что была в простой тунике, темных штанах и поношенных сапогах, а не в кожаном костюме для кражи. Платья и парика будто и не существовало. Как всегда, с ней оставалась только рапира на поясе, украденная, а потом подаренная покойным Александром Делакруа.

Виддершинс прошла в таверну, рассеянно помахала и поприветствовала тех, кто узнал ее. Сумерки еще не наступили, многие работники оставались на местах, пока свет не пропадал с неба, и тут было не так людно, как станет через пару часов. Вечера нельзя было назвать людными в последнее время, но Виддершинс надеялась, что бизнес оживится с заходом солнца.

Ее нос чуть сморщился от аромата, что стал ей знакомым. Виддершинс разглядывала слуг и гостей, пока…

— Эй, Робин!

Худая девушка подняла голову, перестав вытирать лужу возле бара. Виддершинс нахмурилась из-за ее испуганного лица, а потом решила, что Робин переживает, как было у нее недавно, из-за финансовых проблем таверны.

— Побывала я, значит, на службе Его важнейшества, — начала она, забрав у Робин швабру, став вытирать лужу (просто чтобы что-то делать, а не из желания помочь). — Я надеялась…

— Шинс…

Виддершинс не слышала или не слушала, продолжала, будто Робин и не говорила.

— …что он может стать союзником. Быть как Уильям, понимаешь? Священники должны ведь знать все о сверхъестественном, да? Может…

— Шинс?

— …я рассказала бы ему об Ольгуне или хоть спросила бы, знает ли он, что бродит по улицам Давиллона. Глупое задание Гильдии. О, я их эксперт по монстрам, только потому, что…

— Шинс!

— …демон пытался меня убить. Два раза. Но он мне не нравится. Он такой… не знаю. Резкий. Наглый. Такими я и видела священников до встречи с Уильямом. Так что никто мне теперь не подскажет, и…

— Боже, Виддершинс!

Не только швабра, но и многие кружки посетителей замерли, десяток глаз посмотрел на девушку, что задыхалась с красным лицом, ее плечи вздымались. Через миг глаза и головы, на которых они обитали, повернулись к себе, кроме Виддершинс.

— Робин! Не нужно на меня кричать. Что такое…?

— Шинс, — прошипела Робин. — Ты… тебе не нужно этого делать. Я справлюсь, — она забрала швабру так, что Виддершинс пошатнулась.

— А что за…

— Почему тебе, — продолжила Робин, перебивая Виддершинс, — не пойти? Мы справляемся, толпа невелика, и я знаю, что у тебя много дел, так что отдохни где-нибудь, ладно?

— Ты пытаешься прогнать меня, Робин? Что…? — Виддершинс, готовая ударить себя, отправить в полет по всей комнате, но у нее еще осталось бы смущение на другой удар. Она отогнала свои душащие мысли и уловила то, что было очевидным сразу. — Я, — проворчала она, — такая дура.

Согласие Ольгуна в другой момент было бы оскорблением.

Виддершинс опустила ладонь на рукоять меча, тут же стала озираться.

— Робин? Что происходит?

— Он снова тебя искал, Шинс, — Робин разглядывала свои ноги или мокрую швабру. — Я не хотела беспокоить тебя сильнее, просто хотела, чтобы ты…

— Кто? Кто меня искал? — на миг проблемы последних дней и встреча со Скрытым лордом заполнили ее голову, а потом… — Тот Эврард? Да?

— Да, тот Эврард к вашим услугам, мадемуазель.

Робин вскрикнула, и даже Виддершинс чуть не выпрыгнула из сапогов. Он просто был там, изящно кланялся им с долей насмешки. Значит, он все время был в таверне, а она не заметила его! Она ведь не могла упустить его?

Ей не нужно было мягкое напоминание Ольгуна о том, как отвлечена она была.

— Теперь-то ты говоришь! — проворчала она, а потом выпрямилась, оставив руку на рапире, и не поклонилась Эврарду, а рассмотрела незнакомца, который искал ее пару дней.

Он был неплох на вид. Глаза были глубокими и сияющими над точеными чертами лица, и он носил длинное пальто (и треуголку, но она была в руке) — наряд был изящным. Но эта улыбка, хоть и дружелюбная, казалась фальшивой, и Виддершинс заметила, как напряжены его плечи под пальто.

Конечно, у него была рапира. Кожа на рукояти была уж слишком протертой для оружия такого хорошего качества. Или он не ухаживал за оружием, во что она не верила, или часто его использовал.

Они стояли, она неспешно разглядывала его. А потом:

— Полагаю, судя по вашему разговору, я имею честь обратиться к Виддершинс?

— Эм… да. А вы?

— Эврард. Я думал, мы это выяснили. Мы не совсем умные?

Виддершинс нахмурилась. (Как и Робин, но Шинс не заметила).

— Я о том, кто вы такой? Ваша фамилия? Или титул?

— С чего вы взяли, что у меня есть титул?

— Потому что вы или аристократ, или тот, кто хочет таким казаться. Если бы вы нанесли еще больше духов, мы задохнулись бы.

— Ах, ясно. И если я назову свое полное и настоящее имя, вы сделаете так же? Уверен, что родители звали вас не Виддершинс.