Ложный Рюрик. О чем молчат историки

Зачем так подробно о сыне Рюрика, если вообще не ясно, был ли Игорь его сыном?

По двум причинам: во-первых, официально князь Игорь — первый Рюрикович, и вовсе не хочется, чтобы о нем помнили только ложь, старательно внедренную в головы потомков его убийцами.

Во-вторых, память о князе Игоре — яркий пример того, как искажали, искажают и, наверное, еще немало времени будут это делать, историю (не только русскую), как трудно докопаться до правды. Трудно, но можно, значит, стоит это делать.

Не был князь Игорь Старый ни жадным, ни убогим, не в пример своему знаменитому внуку византийцам пятки не лизал и заборы от печенегов не строил, он бил их на их же территории — в Степи. И вся Степь боялась даже сунуться на Русь столько лет, сколько правил Игорь. После его убийства его сын князь Святослав продолжил дело отца, и Русь считалась сильной, а вот внук Русь крестил, призвав убийц своих отца и деда, и Степь снова почувствовала свою силу. Со времени правления Владимира Святого Русь больше не знала покоя от степняков никогда… Только через полтысячи лет эту напасть смог сбросить уже московский князь Иван. Бывает, результаты предательства сказываются очень долго, скорее всего, бабка предала своего мужа, а внук — веру предков, Русь заплатила за это дорого…

Не верьте написанному, Или летописи тоже лгут…

Сразу оговоримся: настоящей летописи — протографа — у нас нет ни одной! Все, что имеется, — это более поздние их повторения, «списки».

Итак, летопись — историческое произведение, в котором повествование велось по годам, каждая новая статья (это не я их так назвала, так принято) начинается словами: «В лето такое-то…»

Летописец — то же, что и летопись, например, Радзивилловская летопись начинается словами: «Сия книга — летописецъ». Как правило, летописец излагает события более сжато, особенно про давно прошедшие года, этакий конспект по истории для подготовки к экзамену.

Летописный свод — сведение в единое повествование разных летописных документов, всевозможных актов, житийных произведений, разного рода поучений. Большинство дошедшего до нас представляет собой именно летописные своды. Конечно, писались они не по свежим следам и обязательно несут на себе отпечаток мнения автора-составителя. Иногда столь заметный, что с трудом удается понять, где же то, что он переписывал, а где его собственный вымысел (не всегда верный).

Летописный список — это одинаковые летописные тексты, переписанные в разное время и разными людьми в разных местах. То есть одна и та же летопись была множество раз переписана, и от того, кто это делал, часто зависит текст списка. Например, Ипатьевская летопись известна в восьми списках, и все они заметно отличаются друг от дружки. При этом не сохранилось ни одной летописи в первозданном виде — протографа. Представляете, какой суррогат мы сейчас имеем!

Заставьте десять человек последовательно переписать не очень сложный текст, обещая не придираться к неточностям. Гарантирую, что к концу эксперимента от самого текста останется только название. Однажды, еще в советское время, психологи провели такой эксперимент с иностранными студентами, хорошо знавшими русский язык, но не читавшими изумительных строк Гоголя о великом Днепре. Первый прочитал и написал своими словами, второй прочитал написанное не Гоголем, а своим товарищем, и снова написал своими словами… До десятого дело не дошло, уже к пятому от отрывка осталась только большая река и птица, не умеющая летать!

Летописный извод

— это редакционная версия какого-либо текста. Тут уж вообще редактору раздолье, например, Новгородская первая и Софийские старшего и младшего изводов существенно отличаются по языку и стилю изложения.

Если еще учесть, что мы не в состоянии без перевода прочитать текст даже при четко прорисованных буквах, поскольку не знаем старославянского языка, то на все эти переписки и приписки накладывается еще и личностный подход современных переводчиков.

Надо учитывать еще вот что. Дошедшие до нас летописи довольно «молоды»: знаменитые «Повести временных лет» писаны около 1113 года, «Остромирово Евангелие» — чуть пораньше, в 1057 году, «Русская Правда» — в 1282-м… И все не в оригинале, а более поздних списках, где тот, кто переписывал, чуть-чуть, но добавлял свое (или пропускал неугодное). Главное, что о событиях IX–X веков писалось не просто со слов, а с давнишних воспоминаний или чужих записей. То есть тоже не беспристрастно. Не хочется винить летописцев в нечестности, но любой человек видит прежде всего то, что хочет видеть. Расставленные акценты вещь очень важная, особенно когда касаются неизвестных или спорных фактов.

Есть еще одно «но» (сколько же их всего?).