LSD: Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

А вот как это упражнение описывает сам Ильин: «Всякое само-оправдание скрывает за собой потребность доказать другим людям, а может быть, и себе самому, что чувство вины, таинственно шепчущее в глубине оправдывающейся души, — «неосновательно» и «имеет право» угаснуть. Однако такая потребность не заслуживает удовлетворения. Духовный рост человека требует не самооправдания, а самообвинения. Даже там и тогда, где чужая неправота по отношению ко мне и моя «правота» по отношению к другим очевидны, надо исходить от того, что

и я был не прав. Пусть эта моя неправота в данном случае «минимальна», «ничтожна», едва уловима; но религиозно-нравственная мудрость состоит в том, чтобы исследовать с величайшей тщательностью не чужую «очевидную» и «вопиющую» вину, а именно свою, «ничтожную» и «едва уловимую». При этом исследовании человек нередко и быстро убеждается в том, что его собственная вина была совсем уж не так ничтожна и что неуловимость ея была кажущаяся. Стоит ему только вооружиться совестно-нравственным «увеличительным стеклом», и он удостоверится, что нравственная ткань человеческой души, подобно материальной ткани тела, гораздо сложнее, утонченнее и деликатнее того, что видится на первый взгляд. Человек, вооружающийся совестною «лупой» впервые, может быть просто потрясен и подавлен тем зрелищем сложно-утонченной мотивации и динамики каждого отдельного поступка, которое ему предстанет в нем самом. Он вдруг убедится, что он до известной степени желал

того и втайне готовил то, чего он явно опасался; что он в известном смысле не хотел того, о чем мечтал и о чем, может быть, даже молился; что какие-то струи его жизни текут в направлении, обратном тому, которое он считает главным и решающим в своей жизни; что в тончайших ответвлениях его души укрываются оттенки зависти, ревности, жадности, зложелательства, честолюбия, тщеславия, ненависти, мстительности — страстей, которыя он считал в себе преодоленными и «вычищенными» и которыя, может быть, и в самом деле были ослаблены до того, что уже не могли подвигнуть его на самостоятельно — и цельно — мотивированный поступок; но искоренены они не были. И он вынесет впечатление, будто его религиозно-нравственный катарсис еще не начинался».

Как врач автор убедился в том, что поиск ощущения вины перед другим человеком, поиск собственной совести в любом случае приводит человека к укреплению онтологической уверенности.

Надо только помнить, что Ильин пишет не об огульном самообвинении, которое является лишь очередной ловушкой и в конечном итоге способом самооправдания.

Он говорит о непрестанном анализе смысла собственного поведения с точки зрения другого человека. Это и есть единственный способ понимания другого… А все понять — значит все простить.