LSD: Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Взять, положим, ту же боль. Она является защитным механизмом человеческого тела при адаптации (приспособлении) к внешней среде. То есть боль — сигнал того, что некоторое действие неприемлемо для тела. Если мы дотрагиваемся рукой до раскаленного утюга, то испытываем боль и отдергиваем руку. Если боли не возникает, нет и необходимости отдергивать руку, а значит, наша плоть будет медленно сгорать.

Значит, от боли, как от феномена, человека полностью избавлять нельзя — он погибнет. Как же все-таки определить, какую боль необходимо лечить, а какую — нет?

Аналог такой физической боли, но уже в человеческой душе, называется депрессией. Депрессия — одно из нормальных состояний нашей психики. Если мы поступаем или ведем себя неправильно, то испытываем душевную боль

— депрессию. Она — сигнал того, что в нашей жизни что-то не так.

Преодолевая эту боль, мы учимся поступать правильно, уже не в мире физических объектов, но в обществе других людей.

Если, например, у меня умер близкий человек, то я должен испытывать депрессию. Посредством ее я соотношу себя с потерей близкого. Все это время во мне перемежаются мысли о жизни и смерти, и я учусь жить дальше вместе с этими мыслями, притом что отсутствие любимого существа тоже включено в их строй.

Если же в подобном случае я не испытываю депрессии, то, по всей видимости, я ненормален

— в моей душе существует дефект нравственного чувства, недостаток способности к состраданию.

А если считать эту способность страдать и сострадать залогом моего развития как личности среди других людей, то отсутствие такой способности означает только одно: душа моя не развивается.

Даже более того, можно смело сказать: способность страдать и сострадать есть залог развития моей души.

Если я страдаю, значит, я чувствую, что я не прав. В результате страдания я понимаю, что мне необходимо измениться — углубить свои знания о мире или изменить свои реакции на окружающее. Значит, я ищу способы преодоления собственной неправоты, вызвавшей страдание. Моя душа развивается.

Если с помощью таблетки я избавлен врачом от любого вида душевного страдания, у меня просто не может быть повода для того, чтобы что-то менять в своей жизни.

Мне не нужно ничего понимать.

Меня не покидает чувство собственной правоты. Какое бы решение я ни принял, я ощущаю его как правильное.

Я не способен взглянуть на свои поступки со стороны.

Я не чувствую ударов судьбы, и мне не нужно их анализировать.

Я живу с абсолютно счастливой улыбкой на лице, из-за нее я не способен понять, что постепенно становлюсь идиотом…

Одним из главных заветов Христа, сущностью христианского учения, можно назвать возможность понимания истины только через преодоление страдания.

Поиск «магической таблетки» — это прямо противоположный путь. Это путь, ведущий свое происхождение от ереси гностиков, через алхимию, к магическим оккультным учениям XX века.

Это путь поиска «запретного чуда», которое прячется на той самой «дионисической» темной стороне сна и безумия, которая вызвала напряженный интерес в начале XX века.

Как отличить болезненную депрессию от состояний естественных и необходимых человеку для осознания и преодоления страдания? Можно, конечно, отделаться чисто «количественным» различием. У психически больных людей конкретно-психологических причин для депрессии найти не удается или длительность самой депрессии не соответствует той объективной причине, которая ее вызвала.

Однако, читая эти строки, вы, наверное, уже чувствуете хлипкость такого рода объяснений. Ведь событие, не имеющее никакого значения с точки зрения врача-естественника, может быть необыкновенно значимым с точки зрения, например, человека глубоко верующего.

В требующемся критерии должна быть очевидна какая-то нравственная основа.

Но в эпоху, объявленную Ницше «эпохой сумерек богов», роль, которую во все предшествующие времена играл жрец или священник, современный врач вынужден был принять на себя…