Сладка не та месть, которая убивает врага,

а та, которая несёт жизнь истинному другу.

Маргарита Наваррская

Сильные порывы ветра наклоняли верхушки деревьев так, что в свете сгущающихся сумерек они напоминали собой сгорбившихся старушек, исповедующихся небесам. Начинал моросить холодный дождь.

Не обращая ни на кого и ни на что внимания, Влад стоял и неподвижно смотрел на Эльвиру сверху вниз. На локоны рыжих волос, обрамляющие овальное лицо, кольцевыми ручейками спадающие на ключицы и упругую высокую грудь. На худые запястья, которые любил целовать, и на талию, желающую растаять в крепких объятьях. Ему между рёбер будто с размаху вошёл новый клинок. Рука судьбы стала медленно поворачивать рукоятку, принося каждым движением очередную боль, вырезая последнее тепло из сердца. Огонь света затрепыхался в нём и через мгновенье угас. Дым от пепла бытия пустился по венам, чтобы вскоре рассеяться навсегда. Будущее, полное радужных красок и ароматов жизни, растворилось, как сахар в кипятке. Его нет. Больше нет. Осталось лишь настоящее, а в нём память о картинах прошлого, заточённых в чёрную рамку с лентой.

Влад взглянул на губы Эльвиры, похожие на силуэт молодого месяца. Казалось, они были искривлены в едва приметной улыбке, которую дано было узреть не каждому. Но он видел и знал, кому из тьмы и мороза она, будто маяк потерявшемуся кораблю, пытается послать свет. Но было бесполезно сиять её спасительному лучу, его ум и душа отравились ненавистью и чаяньем мщения. Влад невольно заметил, что эта улыбка добавляла странную новизну бледному лицу Эльвиры. Она была словно мазок жизни на маске смерти.

Влад пальцами коснулся внешней стороны ладони Эльвиры. Лёд обжёг кожу. Он выдохнул и с нежностью поцеловал желанные губы, на которых уже покоилась пара капель дождя.

– Люблю, – прошептал он на ухо Эльвире, в последний раз вдыхая аромат её кожи, волос. Когда-то они пахли печёными яблоками. Теперь к ним примешались едва уловимые нотки то ли гнили, то ли сырой земли.

Влад неохотно отстранился от Эльвиры. Вдалеке гром, похожий на шаг великана, сотряс небеса. Ливень обрушился на землю. Послышались щелчки открывающихся зонтиков.

– Опускайте, – голос Влада, низкий, словно из самих глубин Ада, не дрогнул.

Крышка гроба захлопнулась, навеки спрятав от него Эльвиру, облачённую в подвенечное платье, не успевшую перед Богом и людьми сказать ему заветное «Да».

Как только гроб скрылся с глаз во мраке прямоугольной ямы, в душе образовался вакуум сродни чёрной дыре, засасывающий в себя все чувства. Влад машинально кинул в могилу три пригоршни земли. Пока два могильщика закапывали гроб, он не сводил взгляда с растущего холма пустоты. Слышал, как за спиной плачут Мия и Эва – сестра и мать Эльвиры, несколько друзей. Среди них были братья-близнецы Дамир и Ян, её соседи по лестничной клетке. Вместе с Эльвирой они делили детство, затем школу, познавали мир. Несмотря на то что уже несколько лет как Ян полностью ушёл с головой в религию и решил во что бы то ни стало сделаться священником, а Дамир, напротив, выбрал закон не Бога, а людей и выучился на юриста, они продолжали крепко дружить с Эльвирой, интересовавшейся мистикой. На похоронах присутствовали ещё три её бывшие одногруппницы с факультета археологии. Не сказать, что они были дружны с Эльвирой, но её скоропостижная кончина не оставила их равнодушными.

Ветер забирался под куртку и неприятно лизал тело. Но Влад не обращал на это никакого внимания. Его мысли были одновременно тут и где-то там, где он находит виновника случившегося и каплю за каплей, медленно и мучительно выдавливает у него воздух из лёгких. Бьёт. Ломает. Калечит. Убивает.

Как только венки легли на могилу, он подошёл к Эве, которую за локоть придерживала Мия. Та свободной дрожащей ладонью вытирала собственные слёзы. Кусала губы, явно чтобы не заплакать в голос. Влад, смотря в серые потускневшие глаза Эвы, полные боли, и на морщинистое лицо, перекошенное мучением, с твёрдостью тихо сказал: «Они будут наказаны». Не дожидаясь ответа, не обращая внимания на оклики, покинул место последнего свидания с Эльвирой.

Как он добрался до квартиры, не помнил. Всё слилось в однородную серую массу. Аромат Эльвиры всё ещё был в помещении. Особенно сильно витал в спальне. Рвал кожу, ковырял и жёг вены, выворачивал сердце. Стены сдвигались. Казалось, они хотят избавиться от него, Влада, как от мусора в их идеальном, стерильном мире.