Лучшая половина мафии

Вилла сияла огнями. Машина остановилась, но дон вышел не сразу, ожидая, пока откроют дверь. Его взгляд замечал все, не упускал ни единой мелочи. День выдался тяжелый, изнурительный, дон с десяти утра давал показания, вызывая в памяти болезненные воспоминания, бередя старые раны. Но сейчас он стоял совершенно прямо, на несколько дюймов возвышаясь над собственными телохранителями, и улыбался.

Потрепав слугу по щеке, он тихо поблагодарил его:

— Grazie.

Дон стал подниматься по белым ступеням, и в ту самую минуту, когда он ступил на веранду, дверь открылась. Каждая спальня большой виллы была занята членами его семьи. И среди них не было ни одного, кто бы инстинктивно не почувствовал его присутствия. Дон Роберто Лучано вернулся домой.

Глава 17

Семья дона Лучано собралась за обеденным столом. Его сыновья, невестки, внуки, внучка и племянник — все сидели и громко разговаривали между собой. Только стул с высокой спинкой, похожий на королевский трон, пустовал, дожидаясь Il Papa.

Грациелла первая увидела, что он входит в комнату. Ее стул, стоящий прямо напротив стула дона Роберто, в противоположном торце стола, находился ближе других к двойным дубовым дверям. Грациелла даже успела уловить смущенное выражение, промелькнувшее на лице мужа. Увидев всю семью в сборе, дон Роберто покраснел от удовольствия и немного растерялся, не зная, как их приветствовать.

Сыновья встали из-за стола, чтобы поздороваться с отцом за руку. Он поцеловал каждого, тепло улыбнулся невесткам и обратился к каждой по имени:

— София, Тереза, Мойра, добро пожаловать на виллу. — Дон Роберто посмотрел на Розу и улыбнулся ей особой улыбкой. — Добро пожаловать, Роза, наша прекрасная невеста, и ты, Эмилио. — Два внука смотрели на деда во все глаза, открыв рты. Подойдя сначала к одному, потом к другому, дон Роберто поцеловал каждого в лоб, обхватив детское личико своими большими ладонями. — И наконец, последние по порядку, но не по значимости, мои внуки. Милости просим, дорогие мои.

Грациелла подняла бокал и провозгласила тост:

— За папу.

Все выпили. Дон Роберто удивил всех родственников тем, что прослезился.

— Это от счастья, — пояснил он. — Я очень рад, что вы все собрались здесь. А теперь давайте есть, пока мамин обед не остыл.

Дон Роберто достал носовой платок и громко высморкался. Младший внук, используя вместо платка салфетку, последовал примеру деда, вызвав всеобщий смех.

За столом вино лилось рекой. Дон сумел сделать так, что каждый почувствовал себя желанным гостем, для каждого у него нашлись теплые слова, адресованные только ему. Грациелла принесла хлопушки, оставшиеся от Рождества, и все с громким смехом и радостными возгласами принялись их взрывать. Дон Роберто первым надел на голову ярко-розовый бумажный колпак. К тому времени, когда подали мороженое и сладости, ему успели прикрепить к носу черные пластиковые усики, а младший внук забрался на колени к деду. Старший устроился на подлокотнике его стула, обнимая деда за плечи.

Только Грациелла догадывалась, каким усталым должен быть ее муж после целого дня, проведенного с Эммануэлем. Кроме нее, никто из присутствующих не знал о намерениях дона, никто не мог даже предположить, что их мир вот-вот рассыплется на части.

На следующее утро вилла «Ривера» гудела от голосов, детского смеха и других звуков, которыми бывает наполнена жизнь большой семьи. Подарки жениху и невесте, по мере того как их доставляли, складывали в гостиной. Почти каждый подарок сопровождался подковой или свадебными колоколами, но лишь дон и его жена знали, что, перед тем как внести в дом, каждую посылку раскрывали, тщательно проверяли и снова заворачивали. Только дон Роберто и Грациелла знали, что делают все эти люди на крыше, в конюшнях, в саду и другие, которые сверяют имена каждого входящего или выходящего со списком персонала, нанятого для организации свадебных торжеств.

Прокурору Джулиано Эммануэлю пришлось принять не менее строгие меры предосторожности, чтобы чувствовать себя в безопасности в собственном доме. Предыдущий день выдался тяжелый, прокурор допоздна засиделся в своем домашнем кабинете, обрабатывая пленки с записью показаний Роберто Лучано, и за ночь Эммануэль не успел восстановить силы. Лишь в одиннадцатом часу он поехал на работу, где также бросались в глаза усиленные меры безопасности. Приехав, он далеко не сразу смог войти в свой кабинет: всяческие проверки занимали много времени, но Эммануэль, каким бы он ни был усталым и раздраженным, не мог пожаловаться на то, что охранники внимательно изучают его документы и сличают лицо с фотографией. Он сам настаивал на строжайших мерах безопасности.

Закрыв дверь кабинета, Эммануэль бросил портфель на рабочий стол. Не снимая пальто, плеснул себе в стакан неразбавленного шотландского виски и выпил, затем налил еще одну порцию, на этот раз разбавив виски содовой. Взяв стакан, он отнес и поставил его на рабочий стол, потом снял пальто и повесил на спинку стула.