Лучшая половина мафии

Сквозь тонкую ситцевую рубашку просвечивали контуры ее тела. Лука видел, что на ней нет белья… Странно, но он не мог думать ни о чем другом: она голая… В ее голосе что-то появилось — как будто страх. Но чего ей бояться?

— Где ты его нашел? Прошу тебя, скажи.

— Он мой.

Она подошла к столу.

— Это очень важно. Ты должен мне сказать. Пожалуйста…

Он не мог понять, что происходит. Почему она задает ему эти вопросы? Она просит его сказать то, чего он сказать не может. Протянув руку, София коснулась его лица, потом быстро отдернула руку. Охваченный страхом, Лука вновь вжался в спинку стула.

София внимательно разглядывала его лицо, как будто видела его впервые. Неожиданно она отвернулась, глаза ее заметались по комнате в поисках конверта — того самого, в котором она принесла фотографии. Лука следил за каждым ее движением. Вот она схватила конверт, открыла его и что-то достала. Это была единственная фотография, которую она не выложила на стол, — фотография Майкла Лучано.

Лука смотрел на нее как зачарованный. Почему она так странно себя ведет? София дюйм за дюймом вытягивала снимок из конверта, потом повернулась к нему спиной, чтобы он не видел, что она делает. С губ ее сорвался тихий стон. Ей не нужны были его слова. Она и так знала, что Лука — их ребенок.

Встав прямо перед ним, она посмотрела в голубые глаза, в данный момент не выражавшие ничего, кроме немого недоумения и страха, и начала медленно раскачивать медальон: взад-вперед, взад-вперед…

Глаза Луки помимо его воли следили за золотым сердечком. Наконец он заглянул в темные омуты глаз Софии. Сердечко еще немного покачалось и замерло, перекрутившись на цепочке.

— Скажи мне имена тех, кто хотел уничтожить семью Лучано, а взамен… взамен я скажу тебе имя твоего отца.

Он взглянул на нее с ангельской, недоверчивой улыбкой. Она подошла ближе.

— Клянусь святой Девой Марией, что говорю правду. Я знаю его имя, Лука. Знаю.

Лука застыл в неподвижности. Он ей не верил. Его белесые немигающие глаза смотрели осуждающе… Его не обманешь! У него нет ни отца, ни матери. Он рожден дьяволом. Вот почему его постоянно наказывали, вот почему запирали. Она хочет его обмануть!

— Ты сбежал, да? Сбежал из приюта «Святые сестры»? Тебя искали на ярмарке. Ты ведь был там, Лука?

Только глаза выражали его мучительное смятение. В одно мгновение они были осуждающими, в другое сделались испуганными. Откуда она знает про ярмарку?

Он взглянул наверх, закатив глаза.

— Скажи мне, кто приказал убить моих детей. Скажи мне хотя бы это… Лука?

Молчание. Веки его трепетали. Часто поморгав, он уставился на нее тяжелым, неподвижным, невидящим взглядом. Казалось, он хочет заставить Софию первой отвести глаза. Она разозлилась. Наконец-то опять разозлилась.

«Это не мой сын, — говорила она себе. — Слава Богу, это не мой ребенок. Он нашел этот медальон или украл. Он вор и убийца, и я только зря теряю время».

— Там была горка, большая высокая горка. По ней можно было съезжать головой вниз на маленьком грубом коврике… Я хотел еще раз прокатиться на горке.

У нее перехватило дыхание, а сердце застряло где-то в горле. Боже, он врет! Зачем она сказала про ярмарку? Он все сочинил. Он умный, он всегда врал и сейчас врет.

Она протянула ладонь с лежавшим на ней золотым сердечком.

— Где ты это взял?

— Он мой. Мне нравится раскачивать его перед глазами — так я быстрей засыпаю. — Казалось, этот разговор его забавляет. В нем не было ни капли страха. Напротив — склонив голову набок, он хитро спросил: — Откуда ты знаешь про ярмарку?

— Я скажу тебе, Лука, если ты назовешь мне имена. Скажи мне, кто приказал тебе убить семью Лучано.

Он улыбнулся:

— Ладно!

В вестибюле Тереза, еще не сняв шубки, приложила ухо к двери столовой, пытаясь что-нибудь услышать.

— Лука говорит, — прошептала она Розе.

— Что он говорит?

Тереза подняла руку, призывая к молчанию, и выпрямилась.

— Не слышу.

Роза встала рядом.

— Снег кончился.

Тереза недоуменно взглянула на дочь.

— Это значит, что могила будет хорошо видна, — пояснила девушка.

София нагнулась над столом, приготовившись писать на обратной стороне фотографии Майкла. Лука, все так же привязанный к стулу за руки и за ноги, с усилием подался вперед.

— Барзини.

— Ты называешь мне имя покойника, Лука. Я знаю, что Барзини мертв.

София устала от напряженного общения с Лукой. То, что она узнала, потрясло ее и надломило. Она уже собиралась сдаться, и тут он тихо сказал:

— Барзини привез приказ на Сицилию, вот почему он первым сделал предложение о покупке фирмы Лучано. Он был всего лишь пешкой. Пол Салерно имел больше веса, но в убийстве принимали участие три, а то и четыре семьи. Они не могли допустить, чтобы человек, занимавший в Организации такой высокий пост, как дон Роберто, начал давать свидетельские показания.

— Назови мне имена, Лука!

— Ладно, ладно. Я могу назвать тебе имена, которые слышал. Я был не настолько значителен, чтобы со мной делились подробностями. Мне говорили только, в каком месте и в какое время я должен быть. И если я что-то знаю, то это потому, что я был сыном Пола Кароллы.

— Приемным сыном, Лука.