Лучшая рабыня для тирана (СИ)

Нет, исключено!

Я далека, конечно, от медицины, но даже если вырубится весь свет, должен существовать обязательно генератор с автозапуском. Благо, Темочка лежит в хорошей больнице, здесь точно об этом позаботились. Но он, к моему огромному облегчению, не подключен ни к каким аппаратам.

Люди продолжают клевать меня колкими словами, пока я, не смотря в их сторону, пытаюсь выудить информацию у Светланы. Та же просто бедняжка: я вижу, как буйные посетители буквально вынуждают ее разрываться. Она не знает, кому помочь в первую очередь, кому подсказать. Нас так много!

Но вдруг грубый и властный бас заставляет замолкнуть всех, включая меня и Светлану:

— Информацию об Артеме Лебедеве. Сейчас же. У вас две минуты.

Мужчина за моей спиной даже не думал повышать голос или ругаться. Мне кажется, Тиран не удосужился и рук из карманов вынуть... Ладно, это я утрирую. Честно, я думаю, он переживает не меньше моего. Только не могу понять, почему...

Каким-то волшебным образом все решается в считанные секунды. Светлана нажимает кнопку на пульте, вызывает помощь. Подбегает молоденькая медсестричка и быстро решает наш вопрос.

Ее имя Инна.

Инна такая милая, постоянно улыбается, и то, что она внезапно сообщает, совсем не вяжется с любезным и добродушным тоном.

Лучше бы Инна не приходила. Лучше бы я услышала это от не отдохнувшей, выдохшейся Светланы — тогда бы я хоть знала, как стоять на ногах. А не падала в обморок от страшного диссонанса в голове...

Глава 29

Я прихожу в себя от резкого запаха нашатырного спирта. Расплывчатым зрением вижу над собой знакомый силуэт. Мужские черты лица прорисовываются отчетливее, и уставший добрый голос пробивается сквозь толщу глухоты в ушах.

Лечащий доктор Артема убирает от моих ноздрей вонючую ватку и постоянно смотрит на место рядом со мной.

Я заставляю себя повернуть голову и упираюсь взором в мужской подвижный кадык. Затем реальность будто обрушивается на мои плечи, и я вновь начинаю чувствовать всю ее тяжесть. Как и вес руки, накрывшей мое плечо.

В лице своей опоры вижу Архипова. Глотаю изумленный возглас, что он по-прежнему здесь, и возвращаю внимание к доктору.

Мы в его кабинете, звук настенных часов молоточками бьет мне по вискам. Ход времени всегда казался оглушительным, когда из уст врача доносились неутешительные новости. К сожалению, до тошноты мерное и раскатистое тиканье я слышала здесь не единожды.

— Доминика, вам лучше?

Я начинаю неконтролируемо мотать головой, игнорируя его беспокойство обо мне.

— Артем...

Сжимаю свою шею, ужасаясь, что являюсь источником страшного хрипа. В горле так печет от жажды, что я осушила бы сейчас океан.

Виктор Андреевич присаживается на край своего рабочего стола и соединяет пальцы в замок.

— У Артема произошла остановка сердца.

Услышав именно это от медсестры, я лишилась сознания. Сейчас же я ощущаю... пустоту? Как будто все хорошее, когда-либо случавшееся в моей жизни, исчезает, растворяется в гробовом молчании вместе со словами.

Я смиренно жду, когда доктор продолжит.

Ведь это не конец, так?

Он не может, черт возьми, не должен закончить историю Артема таким образом. Так рано.

— Мальчик умер?

Вопрос Тирана прогоняет мучительную боль по всему моему телу.

Я дергаю головой в его сторону, смотрю на профиль мужчины, будто высеченный из камня, и не могу сдержать слез.

— Нет-нет! — спешит добавить кардиолог. — Мальчик в реанимации, но в тяжелом состоянии.

Я замираю.

Всхлипываю.

Наклоняюсь вперед, накрывая лицо ладонями, и падаю на колени.

Как некстати мужчина в белом халате продолжает объясняться. Рассказывает, что Артему резко стало хуже, и его нашли в бессознательном состоянии в игровой комнате.

Он был мертв две с половиной минуты.

Его сердечко — самое драгоценное для меня во всем мире — молчало так долго, что его едва сумели запустить.

Доктор говорит на непонятном языке, используя сложные медицинские термины, пытаясь рассказать о причине, по которой мой малыш попал в реанимацию. Ловлю себя на мысли, что Рената поняла бы любое слово.

Кажется, врач забывается от волнения и говорит без остановок до тех пор, пока Тиран не перебивает его холодным тоном.

— Вы полезны?

Виктор Андреевич впадает в кратковременный ступор.

— Простите?

— На данный момент вы полезны для мальчика? — спокойно переспрашивает Тиран.

— Я... Мы... Наша больница лучшая, и мы...

— Вы лучше всех в стране мямлите?

Часть меня хочет осечь Архипова за грубость, но по большей части мне плевать. Я думаю лишь о том, как сильно мечтаю увидеть Артема и услышать его голос.

ТИРАН

Мне было шестнадцать, когда совсем еще крошка-Юля заболела.

Точнее, она родилась с патологией, но мне об этом сказали позже. Родители, добрейшие люди, усыновили меня, тогда как мои родные биологические отказались. Бросили на железнодорожном вокзале. Мигранты из Албании, которым не удалось попытать удачу в Москве, оставили своего двухлетнего сына совершенно одного. Им было наплевать, как страшно, одиноко, голодно и холодно мне будет.

Тот день, когда мои настоящие родители забрали меня, четырехлетнего, из детского дома, я не забуду никогда в жизни.