Лучше быть, чем казаться

– Я Мэдисон Сандерс! Я не Каннингем, – всхлипывая, произнесла она из-под густой вуали моих волос, упавших ей на лицо.

– Эй, малышка, никто не пытается тебя изменить: ни твое имя, ни то, кем ты являешься. Ты всегда будешь моей сестрой. И всегда будешь дочкой папани. Просто сейчас у нас появилась другая, новая часть семьи, которую надо узнать и полюбить. Ничего не меняется, Мэдс. Ничего. Ты и я – мы с тобой по-прежнему против целого мира, да?

Она кивнула, но продолжала плакать.

– Я говорю совершенно серьезно. Макс приехал сюда не затем, чтобы что-то менять, верно, Макс?

Макс откашлялся и положил свою гигантскую лапищу на макушку моей сестры.

– Солнышко, я уже очень люблю тебя и Миа. Вы мои младшие сестренки, и с той минуты, когда все мы встретились, я нутром чувствовал наше родство, нашу семейную связь. Я всю жизнь хотел, чтобы у меня были ты и твоя сестра. Хотел такую семью. Теперь она у меня есть, и я счастлив, милая. В жизни Синди, Изабеллы и маленького Джека появятся невероятные женщины, и я чувствую, что мне чертовски повезло. Вот и все, дорогая. Вот почему я здесь. Чтобы поддержать вас, пока вы с Миа ухаживаете за отцом.

По прошествии нескольких секунд Мэдди подняла голову. Взяв ее лицо в ладони, я вытерла слезы со щек сестры.

– Ничего не изменилось, понимаешь?

– А п-по-похож-же, что многое из-изменилось, – икнула она, вытирая текущие из носа сопли рукавом.

Фу-у. Мы обе были просто отвратительны.

– Так кажется, но на самом деле нет. Ты все еще учишься в колледже, ты на пути к тому, чтобы стать миссис Мэттью Рейнс, и у тебя навеки есть я. Просто теперь у тебя появился здоровенный, лихой как черт и богатый братец-ковбой.

– Ну, мы все богаты, – услужливо добавил Макс, что, впрочем, оказалось довольно скверной услугой.

Господи Иисусе. У него вообще была кнопка выключения? Разве она не полагается всем братьям? Я даже не успела обсудить всю эту историю с Cunningham Oil & Gas до того, как пришли новости об отце.

Брови Мэдди сошлись к переносице, отчего на лбу над ее носом образовалась маленькая милая морщинка. Когда Мэдс была совсем крошкой, я целовала эту морщинку и говорила сестре не хмуриться, потому что иначе так и останется навсегда, и позже ей это совсем не понравится.

– Мы не богаты, Макс, – презрительно фыркнула она. – Далеко, далеко нет.

Макс тяжело взглянул на меня.

– Ты ей не сказала? – спросил он, скрестив обширные руки на еще более обширной груди.

Под взглядом Макса мне так и захотелось превратиться в лужицу помоев у его ног. Но в моей жизни и без того хватало драматических моментов, чтобы обсуждать это прямо здесь и сейчас. Сначала Милли, а теперь Макс и Мэдди. Западня.

– Не сказала мне что? – двинулась в атаку Мэдди.

– Макс, у нас тут и так неприятностей хватало. Последнее, что мне было нужно, – это еще одна проблема.

– Какая проблема? – спросила Мэдди.

– На самом деле это не проблема. Скорей, преимущество, – встрял Макс.

– Какое именно? – поинтересовалась она.

Я слишком устала, чтобы встревать в дискуссию и спешно придумывать, как бы это помягче сообщить. К тому же Макс, похоже, пылал энтузиазмом, так почему бы и нет? Прихлебывая свой кофе и позволяя сливочно-сладкой жидкости, которая, как правило, всегда лучше на вкус, когда ее готовит кто-то другой, – или, может, все дело в сливках и сахаре – ласкать вкусовые сосочки, я наблюдала за тем, как Макс объясняет Мэдди, что все мы трое владеем долями в Cunningham Oil & Gas. Хотя я и уговорила его разделить мою с Мэдди часть пополам, так что у него по-прежнему оставалось пятьдесят процентов компании. Они были его правом по рождению, его наследием, в то время как мы росли, не желая получить эту собственность и не претендуя на нее. Каждой из нас должно было достаться по двадцать пять процентов – нехилое количество бабла, но при этом не омраченное необходимостью ежедневно принимать решения и вообще работать в компании, если нам этого не хотелось. Мне уж точно не хотелось. С другой стороны, Мэдди, с ее научной степенью, могла заинтересоваться этой возможностью в будущем.

После того как Макс выложил все детали, Мэдди застыла на месте – то ли пораженная услышанным, то ли в глубокой задумчивости. В тот момент я не могла сказать наверняка. В конце концов, в окнах зажегся свет, и хозяева вернулись домой, потому что лицо Мэдди вспыхнуло. Ее щеки зарозовели, и жизнерадостная натура моей младшей сестренки проявилась во всей красе.

– Я владею двадцатью пятью процентами одной из крупнейших нефтегазовых компаний в стране.

– Да, мэм, – чуть улыбнулся Макс.

– Ни фига себе! – она вскинула руки к груди и крепко их сжала. – Это невероятно.

– Невероятно иметь сестер. Это твое родовое право – стать частью семейного бизнеса, – гордо объявил Макс.

– Значит, закончив колледж, я, если пожелаю, смогу просто прийти и работать в компании?

Как я и подозревала, моя книжная, ученая сестрица готова была вцепиться в эту возможность.

– Разумеется, – рассмеялся Макс. – Я был бы очень рад, если бы вы обе работали в нашем генеральном офисе в Далласе.

Я передернулась и мотнула головой.